Читать «ГРОМОВЫЙ ГУЛ. ПОИСКИ БОГОВ» онлайн - страница 218
Михаил Юрьевич Лохвицкий (Аджук-Гирей)
— Заждалась, белорукая? — спросил Озермес, протягивая Чебахан добычу.
— Ждать я привыкла, — пробормотала она, поворачивая перед глазами тушки зайца и тетерева. — И сегодня я не скучала.
— Как твой воспитанник, кормилица?
— Если не спит, то ест. Волчата все такие прожорливые?
— Наверно. Волки, когда добывают еду, наедаются впрок. У волчат это в крови, должно быть, и у всех младенцев тоже. Отец рассказывал, что я сосал грудь матери даже во сне.
Чебахан, заулыбавшись, посмотрела на него. Ни одна из женщин, которых в прошлом знал Озермес, не улыбалась, как Чебахан. И плавно изогнутые губы, и прямой нос с расширяющимися, как у косули, ноздрями, и чуть впалые щеки, и длинные дуги бровей, все оставалось неподвижным, но в глазах вдруг загоралось множество звездочек, и лицо освещалось, как лесная поляна, на которую лег прорвавшийся сквозь густую листву луч солнца.
— Пожалуй, пока я буду кормить волчонка почаще, — озабоченно сказала она, — а когда он начнет ходить, только три раза: утром, днем и на ночь. — Смутившись, подобно Самыру, Чебахан опустила глаза.
— Все равно, — сказал Озермес, — он вырастет полуволком, полусобакой, но не человеком!
У Чебахан дрогнул подбородок, она подняла ресницы, и Озермес увидел в ее потускневших от боли глазах неизбывную тоску по детям, и тоска эта передалась ему. А ведь сколько раз отец говорил: помни, разговаривая с человеком, что рана кинжальная затянется, а языком нанесенная — останется. Досадуя на себя, он, нарочито нахмурившись, сердито сказал Самыру:
— Как тебе не стыдно, и еще отцом называешься!
Самыр недоумевающе пошевелил ушами, и Чебахан тоже удивилась.
— В чем он провинился, муж мой?
Словно не расслышав, Озермес продолжал:
— Ты понимаешь свою вину, Самыр? Стыдно тебе?
Самыр, ничего не понимая, лег грудью на землю, заскулил и прикрыл морду лапами. Глаза его, выше которых торчали рыжеватые волоски бровей, виновато перебегали с Озермеса на Чебахан.
— То-то, — проворчал Озермес, — и что ты теперь скажешь? Я не слышу твоего голоса.
Мигом вскочив, Самыр облегченно залаял. Озермес притворился, что раздумывает. Самыр залаял снова.
— Хватит, хватит, расшумелся. — Озермес, укоризненно качая головой и с трудом удерживаясь от смеха, посмотрел на озадаченное лицо Чебахан. — Самыр упустил, что должен был дать имя своему сыну. Он что-то пролаял, но я не разобрал, какое имя он назвал. А ты?
Чебахан прыснула, бросила наземь зайца и тетерева и ударила ладонями по бедрам.
— Ты в самом деле настоящий шапсуг, муж мой! Такие же глаза бывали у моего отца, когда он над кем нибудь подшучивал. Ты обманул меня и Самыра получше клятвопреступницы!
— Ну, — лукаво сказал Озермес, — в этом не только моя заслуга. Выяснилось, что ты и Самыр одинаково простодушны. А теперь все же подумаем, как назвать твоего воспитанника, может, просто Волком?
— Нет. — Чебахан отрицательно помахала рукой.