Читать «Огромная память» онлайн - страница 44

Благородство почиталось только в искусственно созданных мирках вельмож, охраняемых наемными сарбазами, и люди приближенные, украшенные наградными портретами с алмазами, теряли свое благородство, как только выходили за стены дворца, потому что их окружала совсем другая жизнь, в которой нужно было занимать и постоянно защищать свое место от желающих возвыситься над другими.

Так было всегда, так будет и впредь. По пути мне встречались благородные злодеи и добрые люди из неблагородных кругов, а также настоящие злодеи из благородного сословия. Никогда нельзя быть уверенным в том, что благородная дама в воздушных шелках и кружевах, которой поэты посвящают сонеты и рубаи, не ругается как базарная торговка и не бьет по лицу своих служанок за то, что у нее случилось несварение желудка от яств и ей приходится тужиться либо на фарфоровой вазе или над дырой в широкой доске.

В жизни все имеет две стороны. С каким удовольствием человек ест ветчину, запивая ее прекрасным токайским вином и разве можно оценить «токай» без аромата грязных ног, которыми мнется спелый виноград? Убери эти ноги и токайское будет обыкновенным столовым вином, которое не имеет названия и ему все равно, какая у него будет выдержка, от этого оно не будет ни хуже, ни лучше.

Или изысканный парфюм, который составляется из таких ингредиентов, что каждый по отдельности настолько отвратителен, насколько притягателен конечный продукт, полученный из него.

Северные народы жуют сырое мясо и кладут пережеванные колобки на консервирование под воздействием слюны, и никто не может узнать секрет приготовления такого вкусного мяса.

Так и наша жизнь. Ее можно воспринимать по-разному. Если с отрицательной стороны — то жизнь получится невыносимой. Если с положительной стороны — то жизнь будет прекрасной до приторности. Как сахар и соль одновременно придают любой каше приятный вкус, так и мы будем воспринимать жизнь такой, какой она есть.

По пути я встретил караван, идущий навстречу мне в сторону арабских пустынь. За последним верблюдом на веревке волочился какой-то изможденный человек.

— Любезный, — крикнул я погонщику, — у тебя вьюк с товаром упал с верблюда.

— Ради Аллаха, не напоминай мне о неудачно сделанной покупке и о выброшенных деньгах за товар, — с досадой сказал погонщик, пока я потихоньку шел рядом с ним, чтобы узнать, что сделал этот человек с русой бородой. — На рынке в Кафе я купил этого невольника, заплатив за него приличные деньги, потому что все говорили, что русские самые лучшие невольники, с которыми никто не сравнится по силе, ловкости и уму. Я кормил его самой лучшей пищей, сам не доедал, но кормил его, а он вдруг упал и не подает признаков жизни. Не бросать же мне его, раз сердце его еще бьется. Значит, Аллах не взял его жизнь, а мне не хочется его убивать против воли Аллаха. Если хочешь, то купи его себе, путник, он как раз подойдет тебе и по одежде, и по духу, — усмехнулся погонщик.