Читать «Пути в незнаемое. Сборник двадцатый» онлайн - страница 66

«Дзита» за несколько месяцев своего, пусть и ненаучного, существования успела привлечь к области невысоких (5—10 ГэВ) энергий огромный интерес и экспериментаторов, и теоретиков. В попытках объяснить появившуюся частицу теоретики выдвинули несколько красивых идей (например, о том, что могут быть не только атомы, но и молекулы из кварков), а экспериментаторы поняли, что в их распоряжении — прекрасная область для исследований, в которой с таким же успехом можно ждать неожиданностей, как и в заоблачных далях сверхвысоких энергий и сверхмощных ускорителей.

Случай с «дзитой» показал, что есть отличные экспериментальные установки (АРГУС, например, скажу без ложной скромности). Проблему «дзиты» удалось прояснить буквально в течение нескольких месяцев.

Оказалось, что мир атомов из кварков известен не так хорошо, как казалось раньше, и в нем вполне можно ожидать красивых открытий. Так что само по себе невеселое закрытие «дзиты» вселило в физиков оптимизм.

ГАМБУРГСКИЙ СЧЕТ

«Гамбургский счет — чрезвычайно важное понятие. Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера. Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы. Они борются при закрытых дверях и завешенных окнах. Долго, некрасиво и тяжело. Здесь устанавливаются истинные классы борцов, чтобы не исхалтуриться.

Гамбургский счет необходим в литературе».

Так писал Виктор Борисович Шкловский в своей книге «Гамбургский счет».

Гамбургский счет нужен и физикам. Хотя мы не успели сходить в музей, увидеть всемирно известный зоопарк, искупаться в море и приглядеться к витринам магазинов, все равно мы были очень довольны, потому что нам удалось поработать столько, на сколько хватило сил, и мы испытали, наверное, самую главную радость — радость хорошей работы.

Я. Голованов

ЗАОБЛАЧНАЯ ИНДУСТРИЯ

Помню тот октябрь. На космодроме стояла какая-то нервная, капризная погода. То набегали низкие плотные облака и ветер тонко свистел в песках, подгоняя сухие шарики перекати-поля, — скольким московским друзьям передарил я эти экзотические колючки — сувенир байконурской пустыни! То вся эта хмарь куда-то улетала, на ярко-голубом небе сияло солнце, все радостно сверкало в его лучах, и телевизионщики начинали копошиться в своем походном багаже, отыскивая нужные светофильтры. И снова эти тучи…

Тогда, в октябре 1969 года, на космодроме была большая работа. Ни до этого времени, ни по сей день не было случая, чтобы три дня подряд стартовали пилотируемые космические корабли: 11 октября «Союз-6» с Шониным и Кубасовым, 12 октября «Союз-7» с Филипченко, Волковым и Горбатко, а на следующий день — Шаталов с Елисеевым на «Союзе-8». Я помню, что все мы, журналисты, аккредитованные на космодроме, практически не спали все эти три дня, которые слились в какую-то одну изнурительную репортерскую вахту. И только потом, отоспавшись в самолете, когда было уже известно, что Москва получила и напечатала в срок мои статьи и журналистский эгоцентризм, утверждавший, что именно твой репортаж — самое важное в данный момент, несколько поунялся, вернув способность мыслить объективно, только потом подумал я о том, какая же адова работа легла на плечи стартовиков и что́ в сравнении с их многосуточной вахтой все наши писательские недосыпы!