Читать «Пути в незнаемое. Сборник двадцатый» онлайн - страница 383
Натан Яковлевич Эйдельман
Молитвы многих народов написаны на языке, непонятном для молящихся. Разве индус понимает Веды? Старославянский язык непонятен русскому. Латинский — поляку и чеху. Но написанная на латинском языке молитва действует не менее сильно, чем вывеска. Таким образом, волшебная роль заговоров и заклинаний не хочет иметь своим судьей будничный рассудок.
Ее странная мудрость разлагается на истины, заключенные в отдельных звуках: ш, м, в и т. д. Мы их пока не понимаем. Честно сознаемся. Но нет сомнения, что эти звуковые очереди — ряд проносящихся перед сумерками нашей души мировых истин. Если различать в душе правительство рассудка и бурный народ чувств, то заговоры и заумный язык есть обращение через голову правительства прямо к народу чувств, прямой клич к сумеркам души или высшая точка народовластия в жизни слова и рассудка, правовой прием, применяемый в редких случаях…»
Программа, здесь сформулированная с ясностью гения, выполнялась потом всей наукой нашего столетия. Поиск функций отдельных звуковых единиц (фонем) стал задачей новых областей лингвистики, созданных при участии друга Хлебникова Романа Якобсона. Как пример именно такого подхода к языку Якобсон цитировал хлебниковское противоположение дворян творянам из «Ладомира»:
Якобсон помогает объяснить цитируемый в приведенной статье Хлебникова пример заговора, начинающийся с «Шагадам». Хлебников цитирует здесь свою «Ночь в Галиции», где русалки «держат в руке учебник Сахарова и поют по нему»:
В следующей части композиции хор русалок продолжает начатую еще до того тему:
На что ведьмы отвечают:
Этот ранний образец фольклорной зауми у Хлебникова разъясняется благодаря воспоминаниям Романа Якобсона. По его словам, внимание его еще около 1908 года было привлечено к заумным русским народным заговорам, когда была опубликована статья Александра Блока о поэзии народных заговоров и заклинаний. Блок приводил заумный заговор:
