Читать «ЧЕРНАЯ КНИГА» онлайн - страница 28

Но все это было лишь подготовкой к дальнейшим событиям, разыгравшимся со всей жестокосердной, изуверской силой в Бабьем Яру.

На рассвете 29 сентября киевские евреи с разных концов города медленно двигались по улицам в сторону еврейского кладбища, на Лукьяновку. Многие из них думали, что предстоит переезд в провинциальные города. Но многие понимали, что Бабий Яр — это смерть. В этот день было много самоубийств.

Семьи пекли хлеб на дорогу, шили походные вещевые мешки, нанимали подводы, двуколки. Поддерживая друг друга, шли старики и старухи. Матери несли младенцев на руках, везли их в колясочках. Шли люди с мешками, свертками, чемоданами, ящиками. Дети плелись рядом с родителями. Молодежь ничего с собой не брала, а пожилые люди старались взять с собой из дому побольше. Старух, тяжко вздыхающих и бледных, вели под руки внуки. Парализованных и больных несли на носилках, на одеялах, на простынях.

Толпы людей непрерывным потоком шли по Львовской улице, а на тротуарах стояли немецкие патрули. Огромное множество людей с раннего утра до самой ночи двигалось по мостовой; трудно было перейти с одной стороны Львовской улицы на другую. Это шествие смерти продолжалось три дня и три ночи. Люди шли, останавливаясь, и без слов обнимались, прощались, молились. Город притих. На Львовскую улицу, как потоки в реку, вливались толпы с Павловской, Дмитриевской, с улицы Володарского, Некрасовской. За Львовской улицей начинается улица Мельника, а дальше — пустынная дорога, голые холмы, овраги с крутыми склонами — Бабий Яр. По мере приближения к Бабьему Яру нарастал ропот, смешиваясь со стонами и рыданиями.

Дмитрий Орлов, старый киевлянин, наблюдал за экзекуцией со стороны Кабельного завода. Он не в силах был смотреть на ужасную картину больше нескольких минут и потом убежал, почувствовав, что мутится в голове.

Под открытым небом была развернута целая канцелярия, стояли письменные столы. Толпа, ожидавшая у заставы, организованной немцами в конце улицы, не видела этих столов. От толпы каждый раз отделяли по 30-40 человек и вели под конвоем ”регистрировать”. У людей отбирали документы и ценности. Документы тут же бросались на землю; свидетели говорят, что площадь покрылась толстым слоем брошенных бумаг, порванных паспортов и профсоюзных билетов. Затем немцы заставляли людей раздеваться догола — всех без исключения — и девушек, и женщин, и детей, и стариков; одежду их собирали, аккуратно складывали. У голых людей — мужчин и женщин — срывали с пальцев кольца. Потом обреченных, группами по 30-40 человек, палачи ставили на край глубокого оврага и в упор расстреливали их. Тела падали с обрыва. Маленьких детей сталкивали в яр живыми. Многие, подходя к месту казни, теряли рассудок.