Читать «Цивилизация перед судом истории. Мир и Запад» онлайн - страница 177

Предвидение Махатмы Ганди оказалось безошибочным. Вестернизация Индии, которую он предсказывал и пытался предотвратить, начала и продолжает бурно развиваться именно из того самого зернышка — хлопкового семени; верным было и средство Ганди против западной инфекции. Однако пророку так и не удалось убедить своих последователей в необходимости отстаивать независимость Индии ценой крайнего экономического аскетизма. Отказаться от потребления товаров из хлопка, производимых машинным способом, в то время означало понизить уровень жизни индийского крестьянства еще ниже тогдашнего нищенского уровня и полностью разорить те едва народившиеся классы рабочих и хлопковых фабрикантов, которые пытались укрепиться на собственной индийской земле — и в Бомбее, и в родном городе Ганди, Ахмадабаде. Ганди оставил неизгладимый след в истории Индии и всего мира; однако, по иронии судьбы, история распорядилась так, что его усилия по спасению страны от вестернизации дали противоположный эффект, ускорив этот процесс в сфере политической. Именно Ганди с триумфом привел страну к национальному самоопределению, то есть главной политической цели Запада. Даже гений Ганди не смог перебороть беспощадное действие социального «закона»: в столкновении культур одно неумолимо влечет за собой другое, если появляется хоть малейшая брешь в защитном механизме общества, подвергшегося штурму.

Наше исследование со всей очевидностью показывает, что внедрение чуждой культуры есть процесс болезненный и тяжелый; при этом инстинктивное противодействие жертвы инновациям, грозящим разрушить традиционный образ жизни, делает этот процесс еще более болезненным, ибо, сопротивляясь первым уколам чужого культурного луча, жертва вызывает лишь его дифракцию — расщепление на отдельные элементы, — после чего неохотно допускает наиболее мелкие, казалось бы, незначительные и поэтому не столь разрушительные из всех для нее ядовитых элементов чужой культуры в надежде, что на этом сумеет остановить дальнейшее вторжение; однако же, поскольку одно неизбежно влечет за собой другое, жертва скоро обнаруживает, что приходится по частям принять и все остальные элементы вторгшейся культуры. Поэтому не вызывает удивления то, что естественное отношение жертвы к вторгающейся чужой культуре — это саморазрушающее чувство враждебности и агрессивность.

В ходе нашего обзора мы наблюдали, что отдельные государственные деятели в незападных странах, испытавших штурм Запада, осознавали, что общество, обожженное радиацией более мощной незнакомой культуры, должно либо принять этот новый образ жизни, либо погибнуть. Перед нашими глазами предстали фигуры Петра Великого, Селима III, Махмуда II, Мехмеда Али, Мустафы Кемаля и высшего чиновничества Японии периода Мэйдзи. Эти примеры позитивного и конструктивного Ответа на Вызов культурной агрессии суть свидетельства высокого государственного мышления, ибо такой Ответ — победа над природными склонностями. Природный инстинкт — это инстинкт устрицы, закрывающей створки, или черепахи, скрывающейся в панцире, ежа, свернувшегося в колючий клубок, наконец, страуса, зарывающего голову в песок; в истории столкновений с Западом — как России, так и ислама — есть примеры именно такой реакции на Вызов.