Читать «НАС ЖДЕТ СЕВАСТОПОЛЬ» онлайн - страница 14
ГЕОРГИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ СОКОЛОВ
– Ты не успел эвакуироваться? Пойдем с нами. Завтра в городе будут немцы.
Отец спокойно ответил:
– Я остаюсь, сынок.
Лейтенант опешил и в смущении оглянулся на разведчиков, которые с интересом прислушивались к разговору отца с сыном.
– Отойдите-ка, ребята, – сказал он. – Дайте возможность поговорить наедине.
Когда они отошли, Глушецкий спросил:
– Зачем ты остаешься?
Отец усмехнулся краем губ.
– Какой ты недогадливый, Николай. Так надо. Старика немцы не тронут.
– А мама и Галя знают?
Лицо отца вдруг посуровело.
– А ты разве ничего не слышал?
– А что?
– Корабль, на котором они находились, немцы разбомбили. Спаслось мало. Живы ли наши – не знаю.
Что-то толкнуло Николая в грудь, он глотнул воздух и прикусил нижнюю губу, не в силах произнести ни слова. Ему казалось, что небо сразу почернело.
Отец переступил с ноги на ногу, гулко кашлянул и протянул руку:
– Спешу, Коля. Прощай. Дай-ка поцелую.
Он обнял его и неловко поцеловал в губы. Затем, хмуря густые седеющие брови, произнес чуть дрогнувшим голосом:
– Встретимся… Придет такое время. Город-то наш!..
Долго смотрел Николай вслед отцу, с болью думая о том, что душевное равновесие никогда больше не вернется к нему.
Да, лучше бы этой встречи не было! Лучше бы не знать о судьбе жены, матери, не волноваться за жизнь отца. Гитлеровцы могут дознаться, что отец коммунист, заслуженный мастер на Морзаводе, и уничтожат его…
Думать об этом – мука. Мелькнула мысль: не лучше ли поступить так, как сделал на мысе пожилой майор, – приставить пистолет к виску? Сухой щелчок – и не придется мучиться от голода и жажды, видеть чудовищные надругательства над людьми, переживать чувство одиночества и отчаяния.
Глушецкий вынул из нагрудного кармана окурок и закурил.
Размышления лейтенанта прервал Семененко. Он подошел и, кивнув в сторону моря, со вздохом произнес:
– Не придут. Путь далекий, а ночь короткая.
– Да, пожалуй, – согласился Глушецкий.
– Треба, товарищ лейтенант, прорываться. Одна надежда.
– Надо сначала разведать.
– Разрешите мне. Я по тропе влезу наверх и осмотрюсь.
– Действуй. Только бесшумно, чтобы из-под ног камни не сыпались.
Они пролезли под скалу, где начиналась тропа. Семененко снял сапоги и в одних носках стал подниматься по извилистой тропе. Вскоре он исчез из виду.
Вернулся он через час и на вопрос лейтенанта безнадежно махнул рукой:
– Там целый цыганский табор. Над берегом часовые ходят. Не прорвемся.
– Что же делать? – спросил сам себя Глушецкий.
– Эх, будь у нас еда, вода и табак – месяц бы высидели, – сокрушенно проговорил Семененко. – Ниякий черт не достал бы.
Главстаршина пролез под скалу и сел с краю обрыва. И ему в голову пришли невеселые мысли: «Здесь поляжем все. Це факт. Эх, нема мне счастливой доли…»
Ему пришли на память стихи украинского поэта Степана Руданского, похороненного в Ялте: