Читать «Великая и ужасная красота» онлайн
Либба Брэй
Либба Брэй
ВЕЛИКАЯ И УЖАСНАЯ КРАСОТА
Посвящается Барри и Джошу.
В высокой башне с давних пор
Она волшебный ткет узор,
Суровый зная приговор:
Что проклята, коль кинуть взор
Рискнет на Камелот.
Не ведая судьбы иной,
Чем шелком ткать узор цветной,
От мира скрылась за стеной
Волшебница Шелот.
Дана отрада ей в одном:
Склонясь над тонким полотном
В прозрачном зеркале стенном
Увидеть земли за окном,
Увидеть Камелот.
И отражений светлый рой
Она в узор вплетает свой,
Следя, как позднею порой
За гробом певчих юных строй
Шагает в Камелот;
Иль бродят ночью вдалеке
Влюбленные — рука в руке.
«Как одиноко мне!» — в тоске
Воскликнула Шелот.
И, отрешившись от тревог,
Что ей сулит жестокий рок,
Как в час прозрения пророк,
Она взглянула на поток,
Бегущий в Камелот.
А в час, когда багрян и ал
Закат на небе догорал,
Поток речной ладью умчал
Волшебницы Шелот.
Из «Леди Шелот» Альфреда Теннисона
ГЛАВА 1
— Ох, умоляю, только не говори, что это подадут на ужин сегодня, в мой день рождения!
Я во все глаза смотрю на шипящую кобру. Удивительно розовый язычок высовывается из злобной пасти и снова скрывается в ней, пока какой-то индиец с голубоватыми бельмами на слепых глазах кланяется моей матери и объясняет на хинди, что из кобр готовят очень вкусную еду.
Матушка протягивает к змее руку, затянутую в белую перчатку, и гладит кобру по спине пальцем.
— Как думаешь, Джемма? В честь шестнадцатилетия не хочешь ли поужинать коброй?
От вида скользкой твари я содрогаюсь.
— Думаю, нет, благодарю.
Старый слепой индиец улыбается беззубым ртом и пододвигает кобру ближе ко мне. Я отскакиваю и налетаю спиной на деревянную подставку, на которой стоят маленькие статуэтки индийских богов. Одна из них, изображающая женщину со множеством рук и ужасным лицом, падает на землю. Это Кали, разрушительница. Матушка часто обвиняет меня, будто я избрала Кали своей защитницей. В последнее время мы с матушкой с трудом находим общий язык. Она полагает, это из-за того, что я вступила в трудный возраст. А я постоянно твержу всем, кто только желает выслушать, — все дело в том, что она отказывается отправить меня в Лондон.
— Я слышала, в Лондоне у еды не нужно сначала удалять ядовитые зубы, — говорю я.
Мы прошли мимо старика с коброй и ввинтились в толпу людей, заполнивших собой каждый квадратный дюйм безумной торговой площади Бомбея. Матушка не отвечает мне, она лишь отмахивается от шарманщика с обезьянкой. Стоит нестерпимая жара. В хлопковом платье с кринолином я обливаюсь потом. Мухи — мои наиболее пылкие поклонники — так и носятся перед лицом. Я пытаюсь прихлопнуть хоть одну мелкую крылатую тварь, но та уворачивается, и я почти готова поклясться, что слышу, как она насмехается надо мной. Мои мучения приобретают масштабы эпидемии.
Над нашими головами клубятся плотные темные тучи, напоминая, что сейчас — сезон муссонов, в любое мгновение с неба могут хлынуть потоки воды. На пыльном базаре мужчины в тюрбанах болтают, пронзительно кричат, торгуются, подсовывают нам яркоокрашенные шелка; руки у них темно-коричневые, обожженные солнцем. Кругом стоят тележки, на которых выстроились соломенные корзины, полные разнообразных вещей и продуктов; здесь узкие медные вазы, деревянные шкатулки, украшенные резным цветочным орнаментом, плоды манго, дозревающие на солнце…
