Читать «Г-н Успенский» онлайн - страница 7

А что касается до голой правды насчет явления, то юмор без серьезной мысли в основании вряд ли может простирать свои виды так далеко. Лица, выводимые, например, г. Успенским, отличаются все одним родовым признаком: они не имеют вперед никакой возможности развития и никогда не имели задатков развития во всю жизнь. Читатель видит перед собой странные существа, которые, очевидно, с ранней молодости не слыхали ничего похожего на здравую мысль, на практическое суждение, и не нажили себе сами и капли опыта, приобретаемого, однако же, и животными, в значительной степени. Эти лица вполне и по преимуществу не помнящие родства. Юмор с идеальным оттенком грешит часто противоположным недостатком. Комические лица простонародья нередко теряют у него и свои жизненные приметы от излишних усилий олицетворить собой несостоятельную часть народных воззрений на жизнь и обстановку, окружающую ее. Иногда также он с нервической и непростительной робостью отступает перед изображением напрямки дикости, невежества и суеверия, которые, несомненно, существуют, без всякой нравственной примеси, в низменных сферах гражданского быта так же точно, как и на высотах его. За всем тем основной принцип юмора этого рода – смотреть на комические лица простонародья как на отражение в извращенном виде, в загрубелой и испорченной форме той самой мысли народа, которая у источника своего чиста и многозначительна – этот принцип, кажется нам, имеет гораздо более средств подойти к правде, чем принцип искания ее по одним внешним признакам, как бы ловко они ни группировались. Покуда формальный юмор г. Успенского, очень чуткий ко всем неловким, пустым или странным движениям предмета, занимается классами общества или лицами без исторического прошлого, без преданий и почвы – гимназистами и студентами, офицерами, выродившимися купцами и мещанами, – юмор его на своем месте и выражает их с необычайной меткостью и полнотою. Но когда тот же юмор обращается к народу, лица, которые он вырывает из целой массы его, еще очень забавны, но уже ничего не поясняют, даже самих себя. Они нелепы – вот их единственный смысл, единственное содержание и единственное значение. Глядя на них, нельзя себе представить, чтоб из соединения подобных нелепых единиц, хотя бы в миллионном числе, могло составиться что-либо, заслуживающее имя народа. Вдобавок за ними еще и не видно ничего у г. Успенского, который, кажется, очень расположен думать, что ничего другого и нет за ними. Жаркие опровержения этой гипотезы, которые беспрестанно слышатся у нас со стороны историков, этнографов, собирателей песен и исследователей народного быта, заставляют нас, однако же, скорее предполагать, что автор выразил собою справедливость французской поговорки, гласящей, что за деревьями можно иногда не увидать леса. Где же тут возвещенная голая правда и повод гордиться открытием ее?