Читать «Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов» онлайн - страница 122

Маргарет была обескуражена этим проявлением цинизма и дилетантизма. Нет, она не была наивной и знала, что в политике не всегда надо говорить правду и только правду; слишком уж большая прозрачность порой граничит с мутностью. Но она также была убеждена в том, что гражданина не следует рассматривать только как машину для голосования, поскольку это не только аморально, но и неэффективно. Избиратель ведь в конце концов устает от «кандидатов-Дедов Морозов». Здесь в ней, вероятно, проявлялась дочь пастора-нонконформиста. В отличие от английских «патрициев», которые всегда как-то приходят к согласию со своей совестью и считают рядового англичанина тягловым мулом парламентария-консерватора, она стремилась к тому, чтобы политика все же основывалась на морали, насколько это возможно, естественно.

Но в тот момент прагматизм победил, и 28 августа Маргарет объявила о том, что в случае победы ее партии на выборах местные налоги в течение пяти лет будут упразднены, хотя знала, что это абсурд. Пресса, даже считавшаяся консервативной, не одобрила ее. «Таймс» высказалась о таком «типе обещаний, весьма циничных, которые тори критикуют, когда лейбористы находятся у власти». Сами лейбористы тоже не преподнесли ей приятных подарков. Тони Кросленд, ее коллега по палате общин, назвал ее «Маргарет в стране чудес». Конечно, она кое-что выиграла в публичности. В таблоидах говорили только о ее предложениях, ведь это было единственное что-то новое в программе Консервативной партии. «Эта известность, — напишет она позже, — позволила мне иметь такое влияние на депутатов-консерваторов и консерваторов по всей стране, без которого моя будущая карьера была бы совсем иной».

Но в душе Маргарет уже отдалилась от Тэда Хита и его пустой болтовни. Она не верила в возможность победы, основанной на лжи, чувствовала себя «глубоко задетой» и «была в ярости», вынужденная осуществлять «непродуманную политику». Но она чувствовала свою силу, тем паче что в задних рядах Консервативной партии уже вызревала революция, более того, она уже началась.

Консервативная революция на марше. Завоевание умов

Там, в тени, правое крыло уже давно выковалось. Возбуждение царило и вне партии, в таких мозговых центрах, как Институт экономических проблем, возглавляемый Ральфом Харрисом и Артуром Селдоном. В самой партии такие «звезды тэтчеризма», как Ник Ридли, Джон Биффен и Джон Брюс-Гардинер, объединили вокруг себя группу заднескамеечников, получившую название «группа Селдона». Они требовали, чтобы программа, принятая Селдоном, выполнялась точно, а также соблюдались правила «финансовой ортодоксии», предусматривающей контроль над денежной массой. Даже часть Уайтхолла присоединилась к фронде. Считавшиеся раньше незыблемыми догмы кейнсианства, такие как идея поддержки спроса и политики доходов и заработной платы, начали трещать по всем швам. Все стали читать Хайека, вновь открывать для себя Адама Смита; Милтон Фридман, теоретик монетаризма из Чикагской школы, получил Нобелевскую премию по экономике. Началось и бегство с тонущего корабля: высокопоставленные чиновники уходили в отставку; самым известным из них был Алан Уолтерс, член так называемого «частного кабинета», он покинул Тэда Хита в знак протеста против отсутствия внятной политики в сфере денежного обращения. Но пока это было лишь легкое подрагивание поверхности, предшествовавшее рождению ударной волны.