Читать «Вход в плен бесплатный» онлайн - страница 63

Мы, имевшие сотни парашютных прыжков со всех типов самолетов, днем и ночью, на лес и воду, прошедшие десятки учений, передернулись от страха. Неужели…

— Правильно, — не пощадил нас начмед и вслух произнес то, о чем и подумать-то боялись. — Цепляете булавкой язык к воротнику гимнастерки и после этого можете оставлять раненого одного.

Но и это оказалось еще не все. У каждой профессии есть тонкости, и подполковник с удовольствием поделился ими:

— Только не прокалывайте язык вдоль, по бороздке, хотя это и самое безболезненное место. Если дороги плохие и машину с раненым будет трясти, язык может разорваться на две половинки. Как у змеи. Прокалывайте его поперек.

Все откровенно передернулись и, наверное, пожелали себе чего угодно, но только не ранения в живот.

Благо, ума хватило не вводить войска в Польшу. Скорее всего, ее спас Афганистан: и доказывать никому не требовалось, что две горячих точки страна не потянет. Так что поляки остались со своей "Солидарностью" и Лехом Валенсой, а вместо наших офицеров по Варшаве ныне разгуливают натовские (это к вопросу о польской независимости), мы не тронулись из Каунаса (правда, потом все офицеры прошли через Афганистан), а медицину вот вспомнил в чеченском подземелье. Тут же даю себе зарок. Если первую, афганскую войну прошел нормально, на второй, здесь, попал в плен, то на третьей меня убьют. Значит, на третью я просто не поеду. Юмора хватает перепрыгнуть цепочку — поеду сразу на четвертую. Если выберусь, конечно, отсюда…

— Не дамся, — запротестовал Махмуд, когда принесли шприц и одеколон. — Ты хоть раз в жизни делал уколы?

— Сыну. Лет пятнадцать назад. Ложись.

— Я стоя.

— А стоя я не могу.

— А у меня плавок нет, — выдал последний аргумент — так сдают противнику последний редут перед поражением, гордо и с сожалением, — Махмуд.

Да разве можно остановить наступающих, когда неприятель хил и болен! И втайне все же надеется на облегчение.

Но, наверно, и в самом деле уколол неумело, потому что водитель застонал:

— Больно же!

— Ему надо потеть и больше пить! — безапелляционно говорю Хозяину и Че Геваре: уж если медик — то медик, а их слушаются все.

И ведь послушались. Принесли теплое одеяло, сменную футболку и чай. Укутали Махмуда с головой — грей себя сам и выкарабкивайся. Очередные уколы любви и уважения с его стороны ко мне не прибавили, но вроде начал принимать их как неизбежность. А в конце лечебного курса уже не охал и ахал, а задумался о будущем: шприцем набрал из пузырька одеколон и перелил его в освободившийся флакончик пенициллина. На всякий случай. Так что благодаря болезни водителя наше хозяйство пополнилось двумя иглами, пузырьком и одеколоном. А насчет сроков болезни прав оказался Борис: когда лечишься — проходит за семь дней, пускаешь на самотек — выкинь неделю. Правда, Махмуда мы продержали на "больничном" чуть дольше, выпрашивая под его болезнь дополнительный чай.

А вот мне не только с горячим чаем, но и с горячей пищей пришлось расстаться до конца плена. Зубная боль словно пульсировала у нас по кругу, ей как бы некуда было деться из ямы, и поэтому переходила от одного к другому. Борис переболел ими быстро, так что следом подошла моя очередь. Язык тут же отыскал дырку в зубе мудрости, и с этого момента, как ни мерз и ни голодал, берег его пуще глаза. Даже и теплую воду пил, как голубь, наклонив голову набок.