Читать «Вход в плен бесплатный» онлайн - страница 28

— Повязки на голову. Наверх. Живее.

Тащат по траншее, выдергивают наверх, заталкивают в машину. Так начинает складываться, что в плену наезжусь больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ощупываю сидящего рядом. Это вообще-то роли не играет, Борис или Махмуд втиснут вслед за мной, просто хочется ощутить, что ты не один.

Получаю прикладом автомата по руке: соседом оказывается охранник. А где ребята? Нас разъединили?

Перед лицом — опять шпионские штучки — огонек зажигалки. Каменею, не дергаюсь. Зато вокруг раздаются разрывы снарядов и стрельба. На часы посмотреть не успел, но где-то около трех ночи. Атака возможна часа через два, когда рассветет. Значит, выходим из окружения?

— Короче, будем прорываться из окружения, — подтверждает догадку Боксер. Голос чуть с хрипотцой, запоминающийся. — Пригнитесь, иначе свои прихлопнут.

На душе радостно. Ясное дело, не оттого, что могут убить и закончатся наконец неизвестность и мучения, а что ребята тоже рядом. По гулу мотора и сиденью марку машины определить трудно, я не знаю, где их разместили, но ведь говорят всем троим! А если нас хотят уберечь даже от случайной пули, то расстрел откладывается. Вот только куда везут на этот раз? Наверняка нас ждет очередная яма. Но неужели есть глубже и страшнее сегодняшней?

Из окружения не прорываемся, а выкрадываемся по-кошачьи тихо и осторожно. Когда впереди падают, преграждая дорогу, срубленные снарядами деревья, их объезжаем без надрыва мотора и ругани охранников. Безразличнее всего, по-моему, нам — когда долго ничего не видишь, действительность становится безразличной. Точнее, осознаешь свое полное бессилие и отдаешься судьбе.

Неожиданно останавливаемся. Какие-то переговоры по-чеченски. Голос для нас:

— Сейчас будет бой. Полковник, тебя или расстреляем, или бери в руки автомат и воюй против своих.

Все. Снова так резко и неожиданно, словно на полном ходу затормозил железнодорожный состав. Вагоны надавливают, валятся под откос…

А от меня ждут ответа. Первая мысль — во спасение. Лучше взять автомат, а там, в окопе, с оружием, я даже могу помочь своим — расстреляю тех, кто рядом…

И тут же страх: а если получу пулю раньше, чем что-то сделаю? Приходят наши и находят меня с оружием в одном окопе с боевиками… Это видение потом, уже после плена, преследовало меня многие месяцы — меня, как предателя, пинают российские солдаты. Я мертв и ничего не могу сказать в свое оправдание: грани между моей геройской гибелью и моим предательством нет…

Молчу. Опускаю голову. Усмехаюсь: почему меня волнует этот вопрос — как погибнуть? Не все ли равно? Хотя получить в руки оружие было бы здорово…

Вновь переговоры на незнакомом языке, меня вроде забывают. Стрельба постепенно стихает, и мы вновь начинаем потихоньку двигаться. Пронесло? От смерти или предательства? Дорога постепенно выравнивается, скорость становится больше, и охрана по-чеченски начинает напевать свои воинственные мелодии. Значит, повезло. Вырвались. Пусть покажемся кому-то там, в мирной и светлой Москве, предателями, но лично для нас хорошо, что федеральные войска на данный момент не могут контролировать всю чеченскую территорию. А то получается: по воюющей республике разъезжают по ночам машины, всем ясно, что это не доярки возвращаются с вечерней дойки и не косари с пастбища, — и хотя бы один снаряд вдогонку. Стыдиться за армейское бессилие или радоваться за самих себя? Ведь машины разъезжают и без нас, пленников…