Читать «Живой мост» онлайн - страница 66

Мой бывший друг любил говорить много и бесцеремонно. Я предоставил ему возможность высказаться, как делал это и в прошлом. Я хотел проникнуть в смысл его неожиданного визита. «Одно из двух, — сказал я себе, — или в нем пробудилась совесть, которую растревожила война, и теперь, через двадцать лет, он пытается оправдать разрыв со мной этой вот двойственностью, или же кто-нибудь подослал его ко мне по какому-то делу». Я настороженно слушал, ожидая конца его рассуждений.

— Необычный случай вторгся в мое застывшее бытие. Однажды, сразу после июньской войны, я с друзьями поднимался в машине к перевалу Талаат аль‑Лабан, что по дороге из Наблуса в Рамаллах. Когда мы миновали первый поворот, я невольно вскрикнул. У меня задрожали и голос и руки, державшие руль. Я принялся сбивчиво объяснять друзьям, находившимся со мною в машине: «Вот уже двадцать лет я вижу во сне изгибы этой спиральной дороги, этот сиреневый перевал! Я помню на нем каждый поворот. Их четыре, можете пересчитать. Эти вершины с вытянутыми склонами окаймляют зеленую долину. Их десять, сосчитайте. Этот чистый воздух. Этот аромат. Я узнаю его! Я вдыхаю запах, который был со мной всю мою жизнь. Я знаю это место!»

Ах вот оно что! Только теперь я, кажется, начал понимать, зачем этот несчастный пришел ко мне через двадцать лет. О друг моей юности, как жестоко обошлась с нами судьба! Прости мне мои сомнения! Я был готов расцеловать его. Но он, не поняв моего порыва, продолжал свой рассказ:

— После моих настойчивых просьб друзья согласились остановиться у последнего, четвертого поворота. Мы вышли из машины, чтобы подышать воздухом и насладиться видом гор у благодатной долины. Горы и равнина так густо поросли миндальными деревьями, что повороты дороги казались гирляндами из цветов миндаля. Мне хотелось преклонить здесь колена, в глазах закипали слезы. Во мне бушевала буря, будто я вновь возвратился к радостным дням моей юности, к изумрудным лугам моей первой весны. Я не только отчетливо видел их, но, казалось, жил в них, вдыхая их аромат. Однако товарищи стали торопиться и очень скоро вернули меня к действительности. Один потребовал сейчас же ехать дальше, ибо в нашем пропуске не было разрешения на остановку в Талаат аль‑Лабане, другой начал рассказывать всякие непристойные анекдоты, благо мы находились вдалеке от своих жен и учеников.

Во время всего пути до Рамаллаха, а потом до Иерусалима и Вифлеема я непрестанно думал об этом удивительном чувстве, которое я испытал, и, напрягая память, старался вспомнить, что же произошло со мной на этом перевале в годы юности. Но тщетно. На обратном пути, когда мы спустились с перевала, один из моих товарищей положил руку мне на плечо и сочувственно сказал: «Этот перевал очень похож на Талаат аль‑Абхарию, что на пути из Назарета в Хайфу. Может быть, ты их спутал?» И у меня словно камень с души свалился. Я вспомнил, что действительно лет двадцать назад мне приходилось постоянно, по два раза в неделю, ездить в Хайфу, где я давал дополнительные уроки в одной из средних школ, и проезжать через Талаат аль‑Абхарию. Однако сомнения остались: если исходить из моей раздвоенности, то перевал Талаат аль‑Абхария подсознательно всегда связывался мною с Талаат аль‑Лабаном.