Читать «Парижские этюды» онлайн

Кнутъ Гамсунъ

Парижскіе этюды

I

Красота и сила окружаютъ меня; блестящая бѣшеная жизнь проносится мимо меня. Это цѣлая нація веселыхъ факельщиковъ. Отъ малѣйшаго пустяка приходятъ они въ праздничное настроеніе, жгутъ ракеты и сыплютъ искрами. Все здѣсь смѣшано и перемѣшано: порокъ, продажность, добродѣтель, красота и сила. Посреди величественнаго ритма архитектуры и искусства раздается самое фальшивое пѣніе, самая наивная музыка, Какіе шарманщики и какіе уличные пѣвцы въ Парижѣ, и ни одного дѣйствительно великаго композитора въ исторіи французской музыки! Люди на улицѣ насвистываютъ часто маршъ, но сами при этомъ не маршируютъ въ тактъ. Когда національная гвардія — версальскія войска — маршируютъ по городу, то, право, можно плакать съ досады, до того они идутъ не въ ногу. Марсельезу, и ту лучше играютъ за границей, чѣмъ въ Парижѣ.

Но, вмѣстѣ взятые, эти люди охотно поютъ и играютъ. Радость и жизнь опьяняютъ ихъ и поднимаютъ высоко надъ землей. На улицахъ громко перекликаюхся между собой, кричатъ на лошадей и щелкаютъ длинными бичами. Съ высокомѣріемъ и презрѣніемъ ко всему чужому, въ нихъ преспокойно уживается наивное любопытство. Встрѣчается имъ по дорогѣ китаецъ или даже арабъ, — они всѣ смотрятъ ему вслѣдъ, оборачиваются назадъ, останавливаются и глазѣютъ на него съ разинутыми ртами. Въ Санъ-Франциско никто не повернетъ головы, чтобы посмотрѣть даже на дикаря съ продѣтымъ сквозь ноздри кольцомъ.

II

Точно веселые танцоры проходятъ они, точно самый молодой, самый смѣлый народъ, и рѣдко, весьма рѣдко совершаютъ они какой-нибудь проступокъ противъ внѣшнихъ формъ. Культура у нихъ у всѣхъ въ крови, они избѣгаютъ быть грубыми и умѣютъ сохранять душевное равновѣсіе. Подобно большинству аристократовъ, они консерваторы. Они и въ наши дни все еще продолжаютъ запечатывать свои письма облатками и употребляютъ спички, отвратительный сѣрный запахъ которыхъ можетъ быть превзойденъ только запахомъ американскихъ спичекъ. Ихъ прошлое велико, и они живутъ имъ. Генералъ въ мундирѣ для нихъ богъ, и они тайно вздыхаютъ о монархической роскоши. Разсыльные при министерствахъ продолжаютъ и по сіе время ходить въ треуголкахъ.

— Monsieur, monsieur!

На крыльцѣ гостиницы, въ которой я живу, усѣлись какъ-то вечеромъ поваренокъ, занимающійся перемываніемъ посуды, и одинъ изъ поваровъ. Они сидятъ рядомъ и болтаютъ, покончивъ съ дневной работой. Спустя нѣкоторое время поваренокъ встаетъ и говоритъ:

— Покойной ночи, monsieur!

И поваръ отвѣчаетъ:

— Покойной ночи, monsieur!

Внѣшняя форма никогда не забывается… Однажды нѣкто получилъ письмо. Это былъ отвѣтъ на просьбу о свиданіи. Молодая дама недавно овдовѣла, носила еще трауръ по мужѣ и писала на бумагѣ, окаймленной черной полоской. Но она обѣщала притти на свиданіе.

Я знаю, что это фактъ, я самъ видѣлъ письмо съ черной каемкой.

III

Нѣкто разсказываетъ:

— Около пяти часовъ утра. Я уже всталъ, потому что всю ночь не спалъ. Я чувствую себя несчастнымъ и покинутымъ. У меня ничего не болитъ, но я получилъ письмо, и оно-то погрузило меня въ такую глубокую печаль. Я выхожу изъ дому, брожу по улицамъ и захожу въ извозчичій трактирчикъ. Я требую кофе и коньяку. Тамъ сидятъ извозчики за первымъ завтракомъ, — пять извозчиковъ. Они ѣдятъ и громко разговариваютъ.