Читать «Алмазная цепь» онлайн - страница 94
Виктор Викторович Сафронов
Однако женщина, если она по-настоящему женщина, остается ее при любых обстоятельствах. В руках моей попутчицы, невесть откуда-то появилось зеркальце, пудреница, помада. В дребезжащем всеми частями «керогазе», не очень легко наводить на лице порядок и там же возрождать былую красоту.
Оказывается, возможно и мои скептические ожидания были посрамлены. Все просто. Женская обязанность и предназначение заключается в том, чтобы окружающие мужички любили и восхищались ими, а они снисходительно принимали эти знаки внимания. Ну-ну…
* * *
Девочка спала. Мамаша, лет двадцати пяти — тридцати, подправив ранее подправленное лицо, стала постепенно выходить из ступора. О том, почему ее разлюбезный муж не поехал с нами, не спрашивала. Наверное догадывалась, а может просто боялась узнать правду. Машину мерно покачивало на ухабах…
От тряски, звона, запаха салона, вони исходившей от меня самого, стало ломить в висках. Но держусь огурцом, невозмутимо и стойко.
Прямиком отправились в сторону Питера. Простенькая схема: пробираемся в большой город, а там, чисто конкретно — в районе большого, продуктового магазина, затаиваемся на конспиративной квартире, меняем документы, пол и внешность.
Попытался было объяснить свой гениальный план молчаливой попутчице, но общение не заладилось. Нет, слов хватало и мои симпатии были на ее стороне, но…
Во-первых. Я очень боялся того момента, когда «гений чистой красоты» должна была открыть рот. Такое уже бывало. И рост, и грудь, и лицо — ну, все, понимаете, все манило и притягивало. До момента: «Слово предоставляется — гению чистой красоты».
Открывался рот, а оттуда тоненькая струйка несвежего поносика, лексика биндюжника с припортового рынка и морского боцмана с тральщика «Гунявый». После этого стоишь оплеванный и чтобы тебя, в очередной раз, ненароком не заметили, боишься грудью глубоко вздохнуть.
Во-вторых. Я, до сих пор так и не узнал, ее имени. Это мешало. Называть ее, с бухты-барахты «черной вдовой», портить взаимоотношения еще до их возникновения. Для этого совсем не стоило ее тащить в такую светлую даль, следовало просто оставить ее в собственном доме, а утром… Хотя каким утром? Для нее и дочери, все закончилось бы сегодняшней ночью и вчерашний рассвет, был бы последним в ее молодой жизни.
В который раз я убедился, женщины самые удивительные и ни кем не разгаданные существа.
Она, каким-то только ей ведомым чутьем поняла мои мучения, просто протянула руку и спокойно, уставшим голосом произнесла: «Алла».
- Что? — не сразу понял я.
- Меня зовут Алла, — она с удивлением посмотрела на меня и, видно не удовлетворившись осмотром дурнопахнущего, туповатого субъекта, растерянно пояснила. — Имя такое — Алла…
- Ах, Алла, — я облегченно вздохнул, будто сделал давно ожидаемое открытие. — Ну, конечно же, Алла. Какое прекрасное и неожиданное имя…
Темперамент зашкаливает, в этом вся штука. В моем случае, это помогает идиоту.