Читать «Алмазная цепь» онлайн - страница 59
Виктор Викторович Сафронов
Дом мистикой полон, что радует и не дает возможности расслабляться и останавливаться на достигнутом.
* * *
Все моё… Ё-мое… Все моё.
Мои подшефные бабульки, жившие здесь с того момента, когда справедливая рабоче-крестьянская власть, переселила их родителей из бараков окраинных трущоб, на место жительство расстрелянного морского контр-адмирала, говорили, что почти все потолки в нераздробленных перегородками комнатах, были разукрашены изящными картинами, а забеленные печи сияли фарфоровыми изразцами.
Я уже чувствую зуд собственника этого сокровища. Хочется, размахивая руками, куда-то бежать, убеждая решать и громко переустраивать. Призвать реставраторов, стилистов, архитекторов и все восстанавливать, возводить по старым чертежам и планировкам. А может даже потереть самому ацетоном и цокая языком, восхищаться результатом.
Закончилось время разброса камней, пришло время их решительного «сбора» для этого необходимо: заменить трубы, полы, перегородки. Снять десяток слоев мела и краски с потолка и стен, обнажить фрески и картины…
Потом, ходи вокруг всего этого, жалей потраченных денег и любуйся изяществом линий. Живи, как дореволюционный буржуй или, чего греха таить, как поэт, ходивший в генеральских чинах — Федор Иванович Тютчев. Хотя, так высоко возноситься не следует, возвращаться тяжко.
Если же сподобиться заменить и давно сгнивший, пропахший всеми отвратительными запахами мира, туалет с ванной… Подправить косяки дверей и окон. Не забыть бы про печи, и… Можно будет узнать и на собственной шкуре почувствовать, каково жить в музее?
Но время движется вперед, оно же вынуждает меня, до поры до времени ничего в этом жилище не трогать, не менять. Я просто влюблен в эти клетушки и комнатушки, в эту огромную кухню, засаленную и пропахшую запахами тысяч борщей и перловых каш.
Эта кухня, ей гимн пою я, была свидетелем многочисленных бытовых схваток и локальных, кляузных боев с семейными драками. Подумаешь и как-то сразу теплее от всего этого. Что зря говорить, там даже обычный чай гораздо вкуснее заваривается. Может именно в этом и есть разгадка секрета, знаменитых питерских чайных посиделок.
Здесь пласт за пластом я изучаю жизнь. Было бы чуть больше времени, можно было не пролистывать страницы, а тщательно их прочитывать. Но я, как тот пацан из детства, которому на ночь, дали запретную книгу с картинками, тороплюсь, шуршу листками, стараясь ухватить самое интересное, то, о чем не говорят вслух, но о чем все вокруг думают.
Снимаю обои в коридоре, там где все время стоял телефон. И удивляюсь во-первых, количеству записей, а во-вторых, питерской моде, при наклейке новых обоев или газет, старые не отдирать, не выкидывать… Ну и прочитал, из последнего:
«Есть в мире люди, с которыми приятно общаться. Есть в жизни места, в которые приятно возвращаться. Добро пожаловать, в наш похоронный трест «Лебединая песня».
Наш адрес: Тунгусский аэропорт им. Фреди Меркури, 19.
Там, где аисты вьют свои гнезда».
ГЛАВА 26
Много разнообразных сюрпризов в таких домах ожидает пытливых и ищущих краеведов и исследователей родного края. В многочисленных щелях и укромных дырах в полу, можно отыскать двугривенный или ржавое перо от перьевой ручки. Поковырявшись в стенах, можно увидеть большие листы денежных знаков «временного правительства», т. н. «керенки» — ими, в свое время, интеллигенция оклеивала стены — протестовала против «буржуазных реформ».