Читать «Закат и падение Римской империи. Том 6» онлайн - страница 243

Своим спасением и своей победой они были обязаны тому же фанатизму, который привел их на край погибели. Понятно, что при таком положении и в такой армии видения, пророчества и чудеса были нередки и пользовались доверием. Они повторялись с необыкновенной настойчивостью и с чрезвычайным успехом при бедственном положении, в котором находились запертые в Антиохии христиане; св. Амвросий уверял одну благочестивую духовную особу, что два года испытаний должны предшествовать эпохе спасения и благодати; дезертиры были остановлены появлением и упреками самого Христа; мертвые обещали встать из гроба и сражаться вместе со своими единоверцами; Дева Мария исходатайствовала прощение их грехов, а их бодрость была оживлена видимым знамением - благовременным и блестящим открытием святого копья. Политика их вождей была по этому случаю предметом горячих похвал, и она, бесспорно, была извинительна; но благочестивый обман редко бывает плодом замысла, хладнокровно обдуманного на многолюдном совещании, а обманщик, действующий по своей личной инициативе, может рассчитывать на поддержку людей просвещенных и на легковерие толпы. В лагере крестоносцев находился один священник марсельской епархии, одаренный от природы грубым лукавством и не отличавшийся безупречной нравственностью; он назывался Петром Бартолеми. Он появился у входа в зал заседаний совета, чтобы сообщить, что ему три раза являлся во сне св. Андрей, угрожавший ему страшными наказаниями, если он не исполнит волю Небес. "В Антиохии, сказал ему апостол, в церкви моего собрата св. Петра, подле главного алтаря, скрыт стальной оконечник копья, которым был прободен наш Искупитель. Через три дня его последователи узрят это орудие вечного спасения и достигнут при его помощи спасения в этой жизни. Ищите и найдете; несите его перед армией, и это мистическое орудие пронзит душу неверных". Папский легат, епископ города Пюи отнесся к этому заявлению с притворным равнодушием и недоверием, но в это откровение свыше с горячностью уверовал граф Раймунд, который был избран своим верным подданным от имени апостола в хранители святого копья. Было решено приступить к делу и на третий день - после надлежащей подготовки молитвами и постом - марсельский священник повел за собой двенадцать благонадежных свидетелей, в числе которых находился и сам граф вместе со своим капелланом, а вход в церковь был загорожен в предохранение от натиска собравшейся толпы. Земля была вскопана в указанном месте, но рабочие, сменявшие одни других, дорылись до глубины в двенадцать футов и не нашли того, чего искали. Вечером в то время, как граф Раймунд удалился, а утомленные зрители начинали роптать, Бартолеми смело спустился в вырытую яму в одной рубашке и босоногим; в ночной темноте ему не трудно было скрыть от окружающих и за тем положить на дне ямы оконечность копью, принадлежавшего какому-нибудь сарацину, а первый звук и первый блеск стали вызвали благочестивый восторг. Святое копье вынули из углубления, завернули его в вышитую золотом шелковую покрышку и выставили на поклонение крестоносцам; их тревожное ожидание перешло в громкие выражения общей радости и надежды и упавшие духом войска снова воспламенились энтузиазмом мужества. Каковы бы ни были в этом случае хитрости вождей и их личные мнения, они искусно содействовали этому счастливому перевороту всеми способами, какие могли извлечь из дисциплины и из благочестия. Солдаты были распущены по домам с приказанием укрепить душу и тело к предстоящей борьбе, не стесняясь издержать последние съестные запасы для самих себя и для лощадей, и ожидать с рассветом сигнала к победе. В день празднования святых апостолов Петра и Павла городские ворота Антиохии растворились и из них вышла процессия монахов и священников, распевавших воинственный псалом "Да воскреснет Бог и расточатся враги его!"; армия выстроилась двенадцатью отрядами в честь двенадцати апостолов, а святое копье нес в отсутствие Раймунда его капеллан. Влияние этой святыни или трофея сильно чувствовалось служителями Христа и, быть может, даже его врагами; оно было усилено одной случайностью, военной хитростью или молвой, носившей на себе отпечаток чего-то сверхъестественного. Три рыцаря в белых одеяниях и в блестящем вооружении действительно или, как кому-то показалось, выехали из-за горы; папский легат Адемар объявил, что это были мученики св. Георгий, св. Федор и св. Маврикий. Среди боевой тревоги не было времени ни для сомнений ни для проверки и это благоприятное явление ослепило взоры или воображение фанатической армии.