Читать «Закат и падение Римской империи. Том 6» онлайн - страница 222

Я могу смело утверждать, что между вождями и простыми солдатами, выступившими на освобождение гроба Господня, все были увлечены энтузиазмом, убеждением в заслуге предприятия, надеждой на награду и уверенностью в небесной помощи. Но я точно так же убежден, что для многих из них эти побудительные причины не были единственными, а для некоторых из них не были главными. Влияние религии или ее употребление во зло едва ли способно сдерживать поток национальных влечений, но оно способно придать этому потоку непреодолимую силу. Папы и соборы безуспешно громили варваров за склонность к войнам, за кровавые турниры, за разнузданность любовных влечений и за судебные поединки; гораздо легче возбуждать между греками метафизические споры, привлекать в монастыри жертв анархии или деспотизма, освящать терпение рабов и трусов или же ставить себе в заслугу человеколюбие и милосердие новейших христиан. Войны и физические упражнения были господствующими страстями франков или латинов; теперь от них требовали, чтобы они под видом покаяния удовлетворяли эти страсти, посетили отдаленные страны и обнажили свой меч для борьбы с восточными народами. Их победа или даже только их попытка достигнуть цели обессмертила бы имена неустрашимых подвижников креста, а самое чистое благочестие не может быть равнодушным к такой блестящей перспективе военной славы. В мелких европейских войнах они проливали кровь своих друзей и соотечественников из-за обладания каким-нибудь замком или селением, а теперь им представляется случай померяться с отдаленными и неприятельскими нациями, которые были отданы им в жертву; в своем воображении они уже делались обладателями богатых азиатских царств, а завоевание Сицилии и Апулии норманнами могло разжечь честолюбие самого ничтожного искателя приключений до надежды воссесть на каком-нибудь троне. В своем тогдашнем варварском состоянии христианские страны не могли равняться с магометанскими странами ни климатом, ни культурой, а естественные и искусственные богатства этих последних были преувеличены вследствие баснословных рассказов пилигримов и вследствие того, что зарождавшаяся торговля познакомила европейцев с некоторыми продуктами восточной промышленности. Люди всех званий верили всему, что рассказывалось о странах, которые орошались потоками молока и меда, о рудниках, из которых добывались в необъятном количестве золото и бриллианты, о дворцах, которые строились из мрамора и яшмы, и об ароматических рощах, в которых произрастали корица и ладан. Каждый из вождей рассчитывал на то, что в этом земном раю добудет своим мечом богатое и почетное владение, объем которого он измерял своими желаниями. Его вассалы и солдаты возлагали свои надежды на Бога и на своего повелителя; добычи, собранной только с одного из турецких эмиров, было бы достаточно для того, чтобы обогатить низших военных служителей, а букет греческих вин и красота греческих женщин возбуждали в подвижниках креста влечения, соответствовавшие не столько их призванию, сколько их природным наклонностям. Стремление к свободе служило могущественным поощрением для народной массы, жившей под гнетом феодальной или церковной тирании. Поселяне и обыватели, которые были привязаны к земле узами рабства, могли избавиться от своего высокомерного владельца, став под знамя креста, и могли переселиться вместе со своими семействами в страну свободы. Монах мог избавиться от монастырской дисциплины, должник мог прекратить нарастание лихвенных процентов и избавиться от преследований своих кредиторов, а разбойники и злодеи всякого рода могли по-прежнему не признавать никаких законов и избегать наказания за свои преступления.