Читать «Крестный отец Катманду» онлайн - страница 194

— Не без обезболивающего, — поправил я Чанью, проглотив застрявший в горле ком. — С тех пор как ты меня покинула, я постоянно под кайфом.

— Сончай, мы еще слишком молоды, чтобы махнуть рукой на жизнь. Давай попытаемся еще раз.

Если ты, фаранг, когда-нибудь окажешься в подобной непростой ситуации, могу дать тебе совет: вспомни об учении буддизма, которое в большинстве случаев рекомендует идти по пути наименьшего сопротивления.

— Хорошо, — ответил я. И, раздеваясь, добавил: — Кстати, я купил «тойоту».

Глава 51

На следующий день мне позвонила Тара. Думаешь, дело в чтении мыслей на расстоянии, синхронности нашего мышления или волшебстве? Вот и я так не думаю. Видимо, Тиецин велел ей связаться со мной. Мы с Чаньей еще лежали в постели, и мне пришлось воспользоваться неприятной английской фразой: «Извини, я не могу сейчас разговаривать». А затем добавить тоном, не предвещающим ничего хорошего: «Перезвоню позднее».

Чанья приподнялась на локте, полная подозрений, погладила меня по лицу, лизнула в ухо и промурлыкала:

— Кто это был, тилак? Можешь мне сказать, ты же знаешь, какой я чувствую себя виноватой. В этом безмятежном состоянии духа, которому меня научили монахини, я способна простить все, что угодно. Кто это был?

Как тут было поступить иначе и не сыграть роль, предписываемую священным законом? Да, я рассказал жене о Таре. Да, подробно описал, каким в то время был несчастным и отчаявшимся. Но ни словом не обмолвился, что до сих пор очарован тибетской дакини. Говорил о Таре только как об опытной женщине в постели. И признавался себе, что моя исповедь — прекрасный образец заурядного лицемерия. Бритоголовая Чанья легла на спину — женские черепа намного изящнее мужских — и минут пять лежала, не говоря ни слова. А я смотрел на ее измученное голодом тело, следил, как колышется ее живот и вздымаются и опускаются ее теперь такие маленькие груди.

— Ты все еще ее любишь?

— Разумеется, нет.

— Для копа ты совсем негодный враль. — Чанья окинула взглядом свое тело. — Видишь, я держу себя в руках. — Она почти радовалась доказательству своего духовного прогресса. — Удушающая ревность — это темное чувство, словно соя, которую передержали в закваске. Я от него свободна. Удивительно. Спасибо тебе, Сончай.

— Ты уверена? Бывало, ты…

Ничто не предвещало этого всплеска: хрупкое тело Чаньи молниеносно взвилось, и — бам! — она со всего размаху залепила мне по правой щеке.

— Зачем ты это сделала?

— Чтобы легче было простить. Извини, тебе больно?

Врезала она мне очень даже прилично. Я все еще потирал щеку, когда снова позвонила Тара.

— Прошу прощения, детектив. У меня нет денег. Мне надо с тобой поговорить. Перезвони.

Лицо Чаньи напряглось.

— Перезвони ей.

— Не буду.

— Нет, будешь.

— Что я скажу?

— Скажешь: ко мне вернулась жена, а с тобой, куколка, у меня все кончено.

Я нашел номер в памяти телефона и позвонил Таре.

— Слушай, Тара, мне надо тебе кое-что сказать. Вчера вечером возвратилась жена, и мы решили попробовать все сначала. Сейчас мы в постели. Прости.