Читать «Крестный отец Катманду» онлайн - страница 154

Я посмотрел на Сукума, но тот яростно замотал головой, призывая продолжать наблюдение. Один из ведущих церемонии, судя по всему, исполняющий роль старшего жреца, подал прибывшему кусок бамбука — явно с текстом, который следовало прочитать неофиту. Новообращенный отвесил три смиренных поклона в сторону дома Мой, снял ботинки, носки и рубашку, и его с обнаженной грудью провели под тремя бамбуковыми арками. Под каждой он останавливался и говорил несколько слов — видимо, трижды повторяя каждую фразу.

Наконец он достиг террасы, которую преобразили ради такого случая. Из дома вынесли святилище из черного дерева и повесили над ним портреты предков Мой. Сама Мой и ее служанка сидели в напоминающих троны креслах из пальмового дерева с украшенными павлиньими перьями спинками.

Люди в черных балахонах продолжали петь. Что-то лежало на святилище и зеленовато поблескивало в окулярах бинокля ночного видения. На полу балкона сидели мужчины — кроме Мой и ее служанки, там не было ни одной женщины.

Внезапно наш паромщик забеспокоился, и Сукум решил, что пора сматываться. На берегу он вручил нервному лодочнику сумму, намного превышающую плату за перевоз через реку, и тот растворился в темноте. Сукум на меня не смотрел. Мы не сказали друг другу ни слова, пока не вышли на дорогу и не поймали такси.

Мой спутник, отвернувшись к окну и глядя на пустынные улицы, тихо спросил:

— Теперь понимаешь?

— Похоже, да, — ответил я. — Инициируемый — это тот, о ком я подумал?

— Конечно. А остальных заметил?

— Пару.

— Ну и как? Похоже, самое время прекратить расследование. Остановимся на том, что это явное и несомненное самоубийство, и у нас не будет причин преследовать Мой и ее служанку. Умирать тебе ни к чему, и хорошо, что она отпустила тебя без наказания.

Было что-то неуловимо странное в том, как он произнес слово «самоубийство», но Сукум не сомневался: того, что я увидел нынешней ночью, достаточно, чтобы любой тайский коп, даже я, больше не помышлял о расследовании. Он не понимал, что «Дело Толстого Фаранга» внезапно превратилось в последний бастион моей честности. Мне стало наплевать, самоубийство это или не самоубийство. Я хотел узнать, что привело к смерти американца. И доказать, что я все еще полицейский.

— Нет, — ответил я.

Взглянув на Сукума, я вспомнил, каким он был до того, как его погубила Мой. Представил, как он ночь за ночью сидит в засаде где-то на реке — молодой, полный энтузиазма, уверенный в себе и не потерявший иллюзию, что по крайней мере в его случае система не помешает человеку стать настоящим мужчиной. Вспомнил его крах. После того как Мой подсунула Сукуму «кислоту», он три месяца не мог вернуться к работе.

Сукум недоверчиво уставился на меня.

— На инициации присутствовала половина всех тайско-китайских сильных мира сего в Бангкоке. Я рисковал всем, включая жизнь, чтобы показать тебе это зрелище. Больше не жди от меня никакой помощи. Я и так сделал достаточно. Гораздо больше того, что сделал бы любой коп в моем положении. Гораздо больше, чем сделал бы ты — ведь ты же консильери Викорна.