Читать «Рождение волшебницы» онлайн - страница 872
Валентин Сергеевич Маслюков
— Две ошибки, Ананья, — возразила Золотинка, мимолетно хмыкнув. — Во-первых, прошу не называть меня государыней. И второе: судьба Рукосила в точности не известна. Может статься, вы напрасно его хороните.
Конюший замер, словно дыхание перехватило… и потом осторожно вздохнул.
— О, простите! не знаю, как обращаться… буду откровенен. Последнее сообщение для меня новость. Но вы, может быть, поймете, если я скажу, что в таком случае к искреннему чувству присоединяется еще и расчет. Если так… трезвый расчет заставляет меня отдаться под вашу высокую руку. Я умею быть верным и преданным. Я не предавал Рукосила, пока он был жив, я оставался верен при всех обстоятельствах. Я разделил с Рукосилом превратности и несчастья судьбы, тяжесть скитания и поражения… Не я привел его к гибели, но вы. И теперь… теперь я считаю себя свободным от всяких обязательств перед бывшим великим человеком.
— А если он жив?
— В таком случае, — с достоинством отвечал Ананья, подумав, — я оказался бы в чрезвычайно затруднительном положении.
— У меня нет ни малейшего намерения, Ананья, ставить вас в затруднительное положение, — возразила Золотинка. — Поэтому определенно могу сказать, что ваши услуги мне не понадобятся.
После мгновенной заминки конюший дернулся, отвесив половинчатый, не доведенный до конца поклон.
— Государыня, — сказал он, выпрямившись, — должен ли я понимать ваши слова как опалу, требование немедленной отставки?.. Кому прикажете передать дела?
Тут-то вот и удалось ему довести Золотинку до изумления. Похожий на розовощекого мальчишку пигалик воззрился на старообразного вельможу в некотором столбняке.
— Сдается, вы забыли, кому служите, Ананья, — опомнилась, наконец, Золотинка.
— Нисколько, — мужественным голосом перебил конюший. — Вам, государыня! — он поклонился.
— Проводите меня к великому князю Юлию.
Ананья склонился, однако тень задумчивости уже не сходила с узкого, словно стиснутого головной болью лица. Они прошли несколько переходов и роскошно убранных комнат; в небольшом покое, который служил, очевидно, сенями к другому, более обширному, несколько хорошеньких девушек бездельничали, разложив подле себя рукоделие. Одна из них, повинуясь знаку конюшего, скользнула в смежное помещение за большую двойную дверь и там объявила:
— Конюшенный боярин Ананья!
Ответа не было слышно, и Золотинка, несколько удивленная тем, что Юлий окружил себя белошвейками, шагнула через порог. Ананья, учтиво пропустив пигалика вперед, остался в сенях и закрыл дверь.
В безлюдной комнате у окна сидела Лжезолотинка. Небрежно заколотые на затылке волосы ее рассыпались, расстегнутое платье соскользнуло с плеча — будто она собиралась переодеться. Она обернулась ко входу, ожидая конюшего… и лицо изменилось, лишившись жизни. Зимка медленно поднялась.