Читать «Собрание сочинений в двадцати шести томах. т.18. Рим» онлайн - страница 403
Эмиль Золя
— Да, мне говорили, он вернулся в Рим вчера вечером. Он решил, что должен быть здесь, так как может понадобиться святому отцу, чье здоровье идет на поправку.
Хотя это было сказано с самым невинным видом, Пьер ни на минуту не поверил этим словам. И, взглянув на прелата, убедился, что тот тоже все знает. Ужасное событие вдруг предстало перед Пьером во всей своей сложности, во всей жестокости, которую придал ему злой рок. Нани, старый друг дома Бокканера, не был бессердечен, он, несомненно, очень любил Бенедетту, восхищался ее красотой и прелестью. Этим можно было объяснить победу, которой он в конце концов добился в деле о расторжении брака. Однако, по словам дона Виджилио, развод, полученный ценою подкупов и с помощью влиятельных связей, был, в сущности, скандалом, который Нани сначала затягивал, а потом привел к развязке с единственной целью подорвать уважение к кардиналу и отстранить его от папской тиары накануне конклава, который, как полагали, должен вскоре состояться. И правда, непреклонный, чуждый всякой дипломатии кардинал не мог быть кандидатом Нани — хитреца, желавшего всех примирить; таким образом, ловкие интриги прелата в этом доме, содействуя счастью контессины, вели к медленному, но неуклонному разрушению честолюбивых планов брата и сестры, мечтавших, что их древний род восторжествует и даст церкви третьего папу. Однако если Нани и желал победы Сангвинетти и одно время даже боролся за этого кардинала, возложив на него свои надежды, он не допускал, что дело дойдет до преступления, до этой чудовищной низости с посылкой яда, который попал не по адресу и погубил невинных. Нет, нет! Это уж слишком, от этого, как сказал Нани, просто душа возмущается! Сам прелат пользовался более мягкими средствами, и подобная жестокость казалась ему гнусной, отвратительной; розовое, холеное лицо монсеньера Нани еще хранило следы потрясения, испытанного им при виде плачущего кардинала и бедных влюбленных, погибших вместо старика.
Пьер думал, что кардинал Сангвинетти по-прежнему остается тайным кандидатом Нани, и его мучила мысль о моральной ответственности прелата за это гнусное преступление. Он возобновил беседу:
— Говорят, его святейшество гневается на его высокопреосвященство кардинала Сангвинетти. И понятно, ныне здравствующий папа не может смотреть благосклонно на будущего папу.
Монсеньер Нани на минусу искренне развеселился:
— О, кардинал уже раза три-четыре ссорился и мирился с Ватиканом. Во всяком случае, у святого отца нет теперь никаких причин испытывать беспокойство из-за притязаний его высокопреосвященства, и он может оказать тому самый радушный прием.
Нани тут же пожалел, что высказался так определенно, и сразу оговорился:
— Я шучу, его высокопреосвященство вполне достоин высокого жребия, который его, быть может, ожидает.
Но Пьер понял, что кардинал Сангвинетти уже перестал быть кандидатом монсеньера Нани. По-видимому, прелат решил, что тот слишком несдержан в своем непомерном честолюбии, слишком опасен из-за подозрительных соглашений, которые он заключал в горячке с кем попало, даже с молодой патриотической Италией. Таким образом, положение прояснилось — кардинал Сангвинетти и кардинал Бокканера должны были пожрать один другого: первый пускался на всяческие интриги и ни перед чем не останавливался, мечтая быть избранным и завоевать Рим; второй, неподвижный, непреклонный, застывший в оппозиции к своему веку, от одного только бога ожидал чуда, которое спасет церковь. Почему не предоставить двум этим враждебным силам уничтожить друг друга вместе со всеми их опасными крайностями? Хотя Бокканера и избежал яда, его все же подкосило это трагическое событие, ибо кривотолки, которые разнеслись по Риму, окончательно подорвали его кандидатуру; и хотя Сангвинетти мог считать, что наконец избавился от соперника, он еще не понимал, что одновременно нанес удар по самому себе и провалил свою собственную кандидатуру, ибо, не стесняясь никакими средствами, обнаружил ненасытную жажду власти, которая всем показалась опасной. Монсеньер Нани был чрезвычайно доволен: ни тот, ни другой, место свободно, как в старой сказке о двух волках, которые, подравшись, сожрали друг друга, так что даже хвостов не осталось. По светлым глазам Нани, по его непроницаемому лицу нельзя было угадать, кто же будет новым, окончательным кандидатом, кого поддерживает всемогущее воинство, одним из самых ловких начальников которого он считался. Такой человек, как он, никогда не останется безучастным, всегда имеет наготове какое-нибудь решение. Но кто же, кто станет будущим папой?