Читать «Собрание сочинений в двадцати шести томах. т.18. Рим» онлайн - страница 377

Пьер умоляюще протягивал руки, взывая к божественному состраданию. Он продолжал:

— А разве здесь, в Риме, среди блеска и великолепия вечного города, нищета менее ужасна? За недели ожидания, что я брожу по Риму, тревожа славный прах его руин, я непрестанно сталкиваюсь с неизлечимыми язвами и прихожу в ужас. Я вижу, как все рушится, угасает, вижу агонию вековой славы, невыносимо грустное зрелище умирающих от истощения и голода людей!.. Даже здесь, под самыми окнами вашей святой обители, я обнаружил страшный квартал — недостроенные, но уже тронутые разрушением дворцы, где ютится жалкая беднота, дворцы, пораженные проклятым наследием прошлого, подобные рахитичным детям, которым не суждено вырасти. И здесь, как в Париже, множество страдальцев живет под открытым небом, в еще большей грязи, нежели там, это открытая социальная язва, выставленный напоказ гнойник, который в своем ужасающем невежестве терпит несчастный люд. Под этим благодатным солнцем целые семьи живут впроголодь, предаваясь вынужденной праздности: немощные старики, отцы семейства, ожидающие, чтобы на их долю как манна небесная выпала хоть какая-нибудь работа, сыновья, спящие в жухлой траве, матери и дочери, рано увядшие, обленившиеся, болтливые… О святой отец! Если бы завтра же с утренней зарей вы, распахнув окно, разбудили своим благословением этот великий, но ребячливый народ, народ, который крепко спит, погрязнув в невежестве и нищете! Если бы вы вдохнули в него душу живую, которой ему недостает, сознание человеческого достоинства, трудолюбие, стремление к свободе и братству, к справедливости! И тогда из этого скопища обездоленных, безвинно страдающих душой и телом, прозябающих, гибнущих подобно бессловесной скотине, на которую сыплется удар за ударом, — вы создадите народ!

Слезы душили Пьера, он говорил самозабвенно и пылко, весь сотрясаясь от рыданий.

— Разве не к вам, святой отец, должен я прибегнуть во имя обездоленных? Разве вы не отец им? Разве не перед отцом должен склонить колена посланец бедных и сирых, как я склоняю колена перед вами? И разве не перед отцом должен он повергнуть тяжкое бремя их горестей, моля о милосердии, о поддержке и помощи, о справедливости, главное, о справедливости!.. Ведь вы — отец, так распахните же дверь, чтобы могли войти все самые ничтожные из детей ваших: и верные сыны церкви, и случайные прохожие, даже бунтари и заблудшие овцы, ибо, войдя, они, возможно, избегнут опасности заблуждения. Они сбились с пути, будьте же им спасительным прибежищем, благодатным приютом, неугасимым светочем, приветным маяком, что виден издалека и не дает погибнуть в бурю… Ведь вы великая сила, отец мой, будьте же спасением! Вы можете все, в прошлом у вас вековое господство, в настоящем — нравственный авторитет, делающий вас вселенским судьей. Вы как величавое солнце, которое озаряет и оплодотворяет. Так будьте же светилом добрым и милосердным, будьте искупителем, продолжайте дело Христа, которое извращали веками, предав его в руки богатых и сильных мира сего, превративших евангельскую заповедь в гнуснейший монумент гордыни и тирании. Но если эту заповедь извратили, воскресите ее, станьте на сторону меньшого брата, на сторону бедных и сирых, призовите их к миру, братству, справедливости христианской общины… И скажите, святой отец, скажите только, что я понял вас, что я высказал сейчас ваши самые заветные мысли, выразил ваши сокровеннейшие чаяния. А что до остального, до меня, до моей книги, какая важность! Я не собираюсь защищать себя, я желаю лишь вашей славы и счастья людского. Скажите, что из глубин Ватикана вы услышали, как глухо трещит старый, разлагающийся общественный строй. Скажите, что вы содрогнулись от жалости и сострадания, скажите, что вы хотели бы помешать страшной катастрофе, призвав евангельскую заповедь в сердца ваших заблудших детей, возвратив их к простоте и невинности раннего христианства, когда верующие жили безгрешно, как братья… Разве не затем, святой отец, вы стали на сторону обездоленных? Разве не затем я здесь, чтобы от всего сердца, от всего моего сердца, вместе с обездоленными молить о жалости, снисхождении, справедливости?