Читать «Пришелец» онлайн - страница 7

Головы, освобожденные от мозга, уносили в пещеру и насаживали на острия Игнамов, окружавших озеро. В этом озере рожали младенцев, зачатых в Ночь Священного Погребения. Старухи со смоляными факелами в руках подводили роженицу к воде и погружали ее по грудь. Озеро курилось едким удушливым дурманом. Бледно-зеленые пики, пробивавшие высокий свод, казались порождением растаявшего и просочившегося сквозь землю снега, впитавшего на своем пути соки камней и растений. Роженица тяжело дышала и стонала, разбрасывая по черной поверхности воды распущенные волосы. Тихо и ровно шипело пламя факелов, поедая сосновую смолу и отражаясь в воде рваными красными хлопьями. И вот над водой появлялась голова младенца — бугристый комочек, облепленный черными волосками. Но однажды головка оказалась светлой, как молодой одуванчик, и повитуха, подняв дитя над водой и подкинув его в своих жилистых длиннопалых руках, воскликнула: «Эрних!» Удушливый желтый туман над озером внезапно рассеялся. «Эрних!.. Эрних!..» — забормотали, шлепая губами, старые Жрицы. Роженица подняла над головой руки и омыла бледное лицо, темневшее провалами щек и глазниц. Старухи стали передавать ребенка из рук в руки, пронося маленькое, подергивающее ручками и ножками тельце над зыбким пламенем факелов. Ребенок дрожал и норовил выскользнуть из сухих цепких ладоней, покрытых крупной чешуей старой омертвевшей кожи. Так, переходя из одних рук в другие, новорожденный достигал выхода из пещеры, где его принимал Верховный Жрец, обтянутый грубой, заросшей редкими крепкими волосами кожей Двана, таинственного лесного жителя, одновременно напоминавшего человека и медведя. Когда Верховный чувствовал, что приближается Грань Тьмы — холод в ногах и внезапные приливы пустоты в пространстве между ребрами, — он облачался в эту кожу, уединялся в кратере, садился, скрестив ноги, в центр чаши, и голубое пламя поглощало его. Племя оставалось без Верховного Жреца до тех пор, пока кто-нибудь из молодых охотников, но лишь тех, кто был зачат в Ночь Священного Погребения, не выслеживал Двана и не возвращался из леса, облаченный в свежую шкуру. Но если охотник не возвращался по прошествии одной луны, в лес уходил следующий. Перед тем как отправиться за Дваном, он находил в лесу большой дуб, сдирал с него кору, топором вырубал на стволе лик и, погрузив руки в жидкую красную глину, оставлял на свежей древесине отпечатки своих ладоней. Случалось так, что выследить Двана и добыть его шкуру удавалось лишь пятому или даже седьмому охотнику, все предшественники которого бесследно исчезали в лесу. До возвращения Унээта пропали трое, и он, пройдя посвящение в Верховные Жрецы, отметил всех троих, процарапав три человеческих силуэта на стене пещеры. Затем он поочередно накрыл каждого человечка отрубленной кистью Двана и углем заштриховал пространство вокруг нее.