Читать «Кризис психоанализа» онлайн - страница 62

Эрих Фромм

Следовательно, связь матриархата с природой характеризуют две черты: пассивное подчинение природе; признание природных и биологических ценностей как противоположных интеллектуальным ценностям. Подобно матери, природа – центр культуры матриархата; человек навсегда остается беспомощным ребенком перед лицом природы.

«В первой – то есть в культуре матриархата – мы имеем дело с рождением материи, а во второй – то есть в культуре патриархата – мы имеем дело с интеллектуальным и духовным развитием. В первом случае мы имеем подсознательную покорность законам природы; во втором – индивидуализм. В первом случае перед нами преданность природе, во втором – возвышение над природой, прорыв давних барьеров и невыносимые страдания Прометеевой жизни взамен смиренности мирного удовольствия и вечного инфантилизма в стареющем теле. Щедрость матери – это возвышенная надежда на осуществление Деметровой тайны, раскрывающейся в судьбе хлебного зерна. Эллин, напротив, хочет сам все побеждать, даже самые недоступные высоты. В борьбе он постигает свою отцовскую природу и поднимается над материальностью, к которой прежде полностью принадлежал, а также стремится к обожествлению себя. Он больше не ищет зерна бессмертия в беременности женщины; теперь он видит бессмертие в принципе мужского творчества, придавая ему божественность, ранее признаваемую только за материнством».

Система ценностей культуры матриархата соответствует этому пассивному подчинению матери, природе и земле и признанию их центральной роли. Только природное и биологическое имеет цену; духовное, культурное и рациональное ничего не стоят. Бахофен развивал эту мысль совершенно ясно и полно в своей концепции справедливости. В противоположность буржуазному естественному праву, где патриархальное общество превращено в абсолют, матриархальное естественное право характеризуется господством инстинктивных, природных, основанных на наследовании по крови, ценностях. В матриархальном праве нет логического, разумного равновесия между виной и искуплением вины: в нем доминирует «естественный» принцип возмездия, расплаты той же монетой.

Такое чрезвычайное уважение кровных уз в матриархальном «естественном праве» наиболее впечатляюще показано Бахофеном в его интерпретации «Орестеи» Эсхила. Ради своего любовника Эгиста Клитемнестра убила мужа Агамемнона, вернувшегося с Троянской войны. Орест, сын Агамемнона и Клитемнестры, мстит за убийство отца и убивает свою мать. Эринии (или фурии), древние богини-хранительницы материнства, оскорбленные, преследуют Орестея за его поступок. На его защиту выступают новые боги победившего патриархата – Аполлон и Афина, вышедшая из головы Зевса, а не из материнского чрева. В чем суть конфликта? По материнскому праву, существует только одно тяжкое преступление – посягательство на кровную связь. Эринии не преследуют неверную жену, потому что «с мужем, ею убитым, она в кровном родстве не была». Неверность, «какой бы отвратительной она ни была», не возмущает эриний. Но когда человек нарушает кровное родство, не существует разумного, взвешенного отношения к мотивам, побудившим к свершению этого акта, справедлив он или нет. Преступника ждет только беспощадно жестокий приговор естественного закона возмездия (lex talionis).