Читать «Черно-белые сестрички» онлайн - страница 8

– Конечно, – сказал я и едва удержался, чтобы не коснуться пальцами шляпы. – Без вопросов.

Через неделю двор превратился в асфальтовую автостоянку, обнесенную десятифутовой дощатой изгородью, побеленной, само собой. Изнутри невозможно было увидеть в клочка зелени – а также ничего желтого, красного, розового или оранжевого. Хотел бы я знать, каково им, Мойре и ее нежной грустной сестричке, выходить на эту идеальную асфальтовую равнину и смотреть вверх, в воздушные голубые пространства неба, в которых упорно висит золотое солнце.

Что они чувствуют? Разочарование? Досаду? Не жалеют ли, что Господь не лишил нас цветного зрения, как собак? Может быть, им стоило бы на этом не останавливаться и устроить над двором навес, как над бейсбольной площадкой, а с нижней стороны выкрасить его в снежно-белый цвет. Или вообще прятаться от дневного света. Хорошая звездная ночь им бы прекрасно подошла.

Вам кажется, я злобствую? Я и был зол – и ненавидел себя за участие в этом безобразии. Это было так безрадостно, так окончательно, так тускло и безжизненно. Мойра, конечно, больна, и сердце и разум у нее, должно быть, черны, как платья ее сестры, но Катлина… Я не верил, что ей уже не помочь. Не верил с того дня, когда мы пили пиво и вспоминали, и когда она улыбалась мне и называла по имени – настоящим именем, а не какой-то безумной кличкой (и кто такой этот Винсент, хотел бы я знать). Нет, в ней было чувство, я уверен, и еще нежность и отзывчивость. И ей было плохо. Ужасно плохо. Вот почему я поймал себя на том, что замедляю шаг, проходя мимо их дома на работу или с работы, и надеюсь увидеть Катлину, разворачивающую свой «мерседес», чтобы заехать с улицы, или вышедшую к почтовому ящику, но видел я только белые доски забора.

А потом как-то вечером, когда я отмокал в ванне, пытаясь отскрести серо-зеленые пятна «Чудо-роста» с пальцев, зазвонил телефон. Я, оставляя мокрые следы, добежал до него к пятому звонку. Звонила Катлина.

– Ларри, послушай-ка, – сказала она тихонько, и будто задыхаясь. – Я вроде как соскучилась, я хочу сказать, давно тебя не видела… Я бы хотела как-нибудь угостить тебя пивом…

– Сейчас буду, – сказал я.

Было еще лето, и довольно светло, когда я вышел из дома на улицы, купающиеся в мягком молочном свечении, и с земли в подступающей темноте вспыхивали бугенвиллии и китайские розы, олеандры и эвриопы. Я машинально оделся в черные джинсы и белую футболку, но, уже в дверях, залез в шкаф и вытащил светло-зеленую спортивную куртку, купленную как-то в день св. Патрика, она из тех покупок, когда жалеешь о выброшенных деньгах, едва допито пиво и замолчала последняя скрипка. Однако, на мой взгляд, чего не хватало Катлине, так это немного красок жизни, и я собирался дать их ей. По дороге зашел в цветочную лавку и выбрал дюжину роз на длинных стеблях. На белые даже смотреть не стал. Нет, розы, выбранные мной, были глубокими и настоящими, как все, ради чего стоит жить: красные розы, ярко-красные розы, розы, бившие из своих оливковых стеблей, как кровь из вскрытой артерии.