Читать «Уго Чавес. Одинокий революционер» онлайн - страница 83

Звонок из Мирафлореса раздался около полуночи 2 февраля. Один из агентов «MBR-200», используя ранее обусловленный код, сообщил Чавесу точную дату и время возвращения президента. С этого момента начала стремительно разворачиваться пружина заговора.

Чавес вспоминал, что перед броском в неизвестность провёл несколько часов в кругу семьи: «Я отправился домой, чтобы проститься с детьми, с Нанси, оставить ей банковский чек и все наличные деньги. В ту ночь я не спал, просматривая документы, переживая сложные чувства из-за того, что наконец подходит к финалу один этап жизни и, кто знает, начнётся ли другой этап, или всё этим и завершится».

…Вновь переступить порог «Майсантеры» Чавес сможет только через 17 лет. В сопровождении дочерей Росы и Марии он пройдёт по тесным комнатам, покажет им, где стояли их кроватки и где он, на всякий случай, уничтожал «лишние» бумаги. На вопрос журналистки, может ли Чавес что-то рассказать о жизни в «Майсантере» после стольких лет отсутствия, он ответил, что сделать это ему очень трудно, потому что он боится расплакаться. Он не сказал ни слова, но все увидели: глаза президента увлажнились, и он почти минуту молчал, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами…

В понедельник 3 февраля Чавес надел спортивную форму и, имитируя обычную утреннюю пробежку, сделал с маршрута «разминки» несколько звонков с телефонов-автоматов. Первому сигнал о «часе D» он подал в Маракайбо Франсиско Ариасу. Под его началом находилась ракетно-артиллерийская часть «Хосе Тадео Монагас». Потом Уго оповестил командиров частей в Маракае и в штате Арагуа — на границе с Колумбией. Сложнее всего было связаться с Хесусом Урданетой, который находился в служебной командировке. Уго каждые полчаса звонил ему, но тот появился в своём батальоне в Маракае только к полудню. Урданета взялся за дело, даже не успев повидаться с семьей. Все командиры подразделений, привлечённые к выступлению, были своевременно оповещены о наступлении «часа D».

Некоторые руководящие члены «MBR-200» отказались от участия в выступлении, среди них — Рауль Бадуэль. Он объяснил это отсутствием у него в подчинении боевого подразделения. Другая версия его пассивности 3–4 февраля — стремление сохранить ячейки конспиративного аппарата в армии на случай поражения мятежников. Поговаривают также, что Бадуэль не был уверен в успехе предприятия. Свои сомнения он якобы откровенно высказал Чавесу, но отговаривать его от выступления не стал.

Заговорщики не могли знать, что в их рядах оказался предатель «последнего часа»: капитан Рене Химон Альварес. Чавес многое сделал для успешной карьеры этого офицера, которого знал с 1982 года, когда тот был ещё кадетом. Химон производил впечатление убеждённого боливарианца. После выпуска из академии его направили служить в Ла-Маркесенью, туда, где начинал сам Чавес. Бывая в Баринасе, Уго непременно заглядывал к подопечному, давал ему советы, познакомил его со своими друзьями в городе.

По мнению Чавеса, «перерождение» Химона началось после его перевода в академию на преподавательскую работу. Он начал пропускать конспиративные встречи, потерял интерес к привлечению в «Движение» новых членов. Объясняли это тем, что Химон влюбился в дочь начальника академии генерала Дельгадо Гайнса и амурные дела отодвинули на второй план всё остальное. Женится, всё войдёт в норму, надеялся Чавес. Оказалось иначе. Когда капитан встал перед выбором: участие в выступлении или семейная жизнь, то предпочёл второе. Первый вариант казался провальным, второй — гарантировал успешное продолжение карьеры.