Читать «Уго Чавес. Одинокий революционер» онлайн - страница 100

Вину за охлаждение чувств Эрма возлагала не только на Уго, но и на Луиса Микелену. Он навещал Чавеса в тюрьме, изучал его возможности, перспективу использования в своих интересах. В той или иной форме Уго получал от Микелены советы относительно имиджа, поведения, в том числе в отношениях с женщинами. Венесуэльцы, любители посплетничать, охотно обсуждали личную жизнь самого известного узника Яре, о ней писали в СМИ, и, следовательно, говорили на улицах, в ранчос, салонах богачей, правительственных коридорах и дипломатических кругах.

Вопрос имиджа приобрел ещё большую актуальность после того, как опросы общественного мнения начали давать Чавесу надежду на победу в президентских выборах в декабре 1998 года. Всё, что касалось Чавеса, стало представлять общественный интерес. Неупорядоченность отношений с женщинами могла погубить его политическую карьеру. Продолжительная тайная связь с Эрмой была «динамитным зарядом», который враги могли использовать в своих целях. Имелись сложности в отношениях с Нанси. Отчуждение, непонимание, иногда даже отчаяние читалось в её глазах. Чавес уже твёрдо решил погрузиться в политику и биться за пост президента, биться до последнего, и был уверен, что на этом многотрудном пути не получит от неё поддержки. Мать была права, когда однажды обронила: «Твоя Нанси не подходит тебе». Даже на гарнизонных праздниках она терялась и тушевалась и потому избегала их под разными предлогами. За годы супружества Нанси не изменилась, оставаясь неисправимо провинциальной и совершенно аполитичной.

***

В 1994 году правительство Рафаэля Кальдеры отказалось от судебного преследования путчистов и в целях «национального примирения» амнистировало их. В последние дни заключения к Чавесу зачастили посланцы от президента, которые предлагали «договориться»: «Ты можешь стать преемником Кальдеры. Мы тебя всесторонне подготовим и поддержим, но ты дашь обязательство выйти на свободу сторонником правительства. Ткни пальцем в любую точку на карте мира — и можешь отправиться куда захочешь: послом, на учёбу, а потом ты сменишь Кальдеру. Разумеется, с опорой на блок Convergencia». Среди этих эмиссаров был сын Кальдеры Андреc, занимавший пост министра секретариата президента.

На все соблазнительные обещания Чавес отвечал отказом: «Нет, я пойду не с Кальдерой, а на улицу, в катакомбы, к народу. И я знаю, что там увижу: бесконечную, беспросветную нищету».

Последние дни заключения Чавес и его соратники провели в тюремном госпитале. «Сертификатами о здоровье» правительство хотело подстраховаться от возможных обвинений в «бесчеловечном отношении» к «узникам в камуфляже». В госпитале отношения Чавеса и Ариаса обострились до предела. Взгляды их разошлись даже в самом заурядном вопросе: в какой одежде идти к президенту, чтобы поблагодарить за освобождение. Уго настаивал на военной форме, и «если так не получится, то никакого визита и благодарности не будет». Ариас «жать на принцип» не стал, пришёл к Кальдере в гражданской одежде.