Читать «2012. Год Апокалипсиса» онлайн - страница 4

Знания мои вряд ли спасут мир, нет, наша жизнь коротка, быть может, я и не доживу до конца Света в силу своего физического состояния, мне уже почти восемьдесят, старуха с косой стучится ко мне в дверь…

Но я успел все передать бумаге, все, что знал, все, о чем мог подумать, все, что виделось в страшных, но пророческих снах. Все, все доверил я бумаге, и не жалею, пусть все, кто сможет, кто в состоянии – делают выводы из прочитанного, из нагроможденных слов и словосочетаний…

Я предвижу слезы наших матерей и жен, плач наших детей, страдания наших ближних…

В моих глазах – зарево пожара, мутный поток, сметающий на своем пути хижины и дворцы, страх в глазах тех, кого огонь или вода избрали в качестве своей жертвы.

В моих ушах – стон земли, шум ветра и грохот рвущейся к своей цели воды… Они несут смерть…

В моем сознании – скрежет, скрип, стон… Дьявол схватил людей за горло… Человечеству придется пройти сквозь игольное ушко…

Я слышу, я вижу, я ощущаю…

Нет, это еще далеко не все, что я хотел сказать этим несколько сумбурным признанием… Еще множество мелочей, о которых надо, стоит сказать… Этими мелочами я могу облегчить участь своих одноплеменников… Это мой долг, моя совесть требует признания до конца».

Еще несколько страничек знакомых с детства строчек Киплинга:

На Восток лениво смотрит обветшалый старый храм,

Знаю, девушка-бирманка обо мне скучает там.

Ветер в пальмах кличет тихо, колокольный звон смелей:

К нам вернись, солдат британский, возвращайся в Мандалей!

Возвращайся в Мандалей,

Где стоянка кораблей,

Слышишь, плещут их колеса из Рангуна в Мандалей,

Рыб летучих веселей,

На дороге в Мандалей,

Где заря приходит в бухту, точно гром из-за морей.

В желтой юбке, в синей шляпке, – не забыл ее наряд.

Как царица их носила, имя – Супи-Яу-Лат.

В вечер тот она курила, от сигары шел дымок,

Целовала жарко пальцы скверных идоловых ног.

Этот идол, вот беда,

Ихний главный бог Будда,

Но о нем, меня увидев, позабыла навсегда.

На дороге в Мандалей…

Полз туман над полем риса, солнце медленно брело,

Банджо взяв, она играла, напевала: «Кулло-ло!»

На закате, прижимаясь горячо к щеке щекой,

Шла со мной смотреть на хати, тик грузивших день-деньской.

На слонов, что день-деньской

Носят доску за доской.

Слово молвить было страшно, так недвижен был покой,

На дороге в Мандалей…

Все давным-давно минуло, и прошло немало дней,

А из Лондона не ходят омнибусы в Мандалей;

И теперь я понимаю, что солдаты говорят:

«Кто услышал зов Востока, тянет всех туда назад».

Тянет всех туда назад

В пряный, пьяный аромат,

В край, где солнца и заливы, и колокола гремят.

На дороге в Мандалей…

Мне противно рвать подошвы о каменья мостовых,

И от мороси английской ломота в костях моих.

Сколько хочешь здесь служанок, но, по мне, они не в счет:

О любви они болтают, ну и глупый же народ!

Руки-крюки, в краске рот,

Ну и глупый же народ.

Нет, меня в стране зеленой девушка тоскуя ждет.

На дороге в Мандалей…

За Суэцом на Востоке, где мы все во всем равны,

Где и заповедей нету, и на людях нет вины,

Звоном кличут колокольни: о, скорее быть бы там,

Где стоит на самом взморье обветшалый старый храм.

На дороге в Манделей,

Где стоянка кораблей,

Положив больных под тенты, мы летим в Мандалей,

Рыб летучих веселей!

О, дорога, в Мандалей,

Где заря приходит в бухту, точно гром из-за морей! [3]