Читать «Простодушное чтение» онлайн - страница 169

Ну и что делать, слушая и читая подобное? Плакать? Смеяться? Объяснять молодым людям? Но они вообще-то не такие уж и молодые, все больше – мужи зрелые (это только петушиный задор их манифеста может навести на мысль о молодости и неосведомленности).

Нет, можно, конечно, поёрничать, изумленно восхищаясь: ну надо же?! – вот какая, оказывается, страшная угроза грозит всей нашей культуре: размягчение ее, посредством всеобщего смягчения нравов. Можно уже в другой тональности задать вопрос, а в чем, собственно, они видят катастрофическое смягчение нравов сегодняшней России? А можно поиронизировать над взрослыми вроде как людьми, кокетничающими позой утомленных изнеженностью западноевропейской жизни интеллектуалов; вспомнить из русской классики: «В Европе одеваются, у нас – рядятся». Можно задаться вопросом, а не есть ли игры в борьбу с гуманностью и политкорректностью в современной России проявление как раз вот этой размягченности мозга.

Можно, конечно. И поспорить можно, и поиронизировать. Только себе же дороже. Тут лучше подумать и осмотреться. Ситуация гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд. И серьезность ее нисколько не отменяется тем обстоятельством, что этот конкретный «манифест» питерских писателей – проблема самих «манифестантов». Что самой культуре по большому счету до этого дела не должно быть. Потому как «философская» культура их манифеста на уровне своей первичной интенции лишена культуры в принципе, она обескураживающе элементарна и утробна. Да и нового тут особенно ничего нет – подобные идеи сегодня излагаются и еще более кудряво, сошлюсь хотя бы на текст Серегина про гуманизм в «Новом мире» и на обсуждение этого текста.

(Правда некая легкая как бы конфузливость все-таки ощущается в манифесте «Амфоры» (может, какие-то остатки «петербургского» мешают ребятам окончательно «опроститься»), я имею ввиду употребление «западных» понятий «эпоха Просвещения» «политкорректность», тут ведь можно было бы и попроще, – московские «молодые» интеллектуалы, например, не стесняются, гордо носят имя борца с «говённой интеллигенцией» В. И. Ленина.)

Но, повторяю, на самом деле тут есть над чем подумать, ну хотя бы для того, чтобы сформулировать ситуацию, в который мы все оказались. Питерские литераторы тут ни при чем. Они просто выразили то, что носится в воздухе. И только. Их манифест просто сформулировал некую реально существующую ситуацию, и интересен он здесь только как симптом.

…Перетолковать содержание этого манифеста как: «Долой лицемерную вежливость, да здравствует открытое хамство!» нельзя. И не потому, что это будет некорректным, отнюдь, это вполне корректно – манифест этот, по сути, явление идеологии, а не эстетики. Но подобное прочтение питерского манифеста будет понятно и справедливо только для определенного круга людей. И, боюсь, достаточно ограниченного, исключающего значительную часть молодых из нынешнего поколения. Тут проблема критериев и – шире – языка, на котором мы общаемся. Беда, как мне кажется, не в «глубинной инфантильности» новой формации интеллектуалов, привычно путающих душевную развитость и эстетическую культуру с развитым навыком оперирования культурными символами. Беда в уровне самой культуры их чувствования культуры и – шире – культуры взаимодействия с жизнью.