Читать «Простодушное чтение» онлайн - страница 126

Естественно было предположить, что для Гомбровича не нашлось своей Риты Райт-Ковалевой («русский Сэлинджер») или Ларисы Беспаловой (Ивлин Во). Но «Порнографию», например, я пытался читать в переводе того же Юрия Чайникова, который перевел «Дневник». Так, может, проза его непереводима в принципе, как непереводима на другие языки проза Зощенки или – классический пример – поэзия Пушкина?

Или здесь ситуация, как с нашим Нагибиным, автором добротной культурной прозы, очень даже неплохой, но впоследствии отодвинутой его неправильным («отвратительным» с точки зрения большинства критиков и просвещенных читателей) «Дневником» – текстом больным, обиженным, желчным, брюзгливым, мстительным, и при этом обладающим неожиданной для Нагибина внутренней свободой и, соответственно, художественностью?

И вот новый сюжет для размышлений о месте «Дневника» в творчестве писателей: «Уральская новь» в № 10, 2001 года осуществила «стерео-публикацию» дневников Анаис Нин 1956 года и дневника Нины Горлановой «Записки из мешка» 2001 года.

На имя Анаис Нин я сразу не отреагировал; что-то смутно знакомое – и только. И потому доверился представлению, сделанному редакцией и переводчиком: Анаис Нин, «интерес к которой уже перелетает через планку общероссийской осведомленности» (от редакции), в сочетании с «великая космополитка и писательница», ее «Дневником» «так восхищался Генри Миллер», настраивают на знакомство с еще одним писателем из открываемой нами элиты XX века, из круга Беккета, Лоуренса Даррелла, Генри Миллера. И ожидания не обманывают. «Дневник» содержит картинки из жизни европейской и американской литературной и художественной элиты, портреты, неожиданные суждения об искусстве и о месте писателя в нынешним мире и т. д. В том, что «Дневник» пишет мастер, убеждать тоже не надо – слишком видна литературная хватка автора, способного в нескольких репликах передать саму атмосферу разговора или в двух-трех абзацах прокрутить микросюжет с массой психологических нюансов. С суждениями ее о литературе можно не соглашаться, но несомненно то, что писались они изнутри собственного опыта:

...

«"В ожидании Годо" хватает качества, изобретательности, присутствия духа при чувстве потерянности. Некоторые фразы трогательны, другие вызывают смех. Эта пьеса превосходит многие другие и оставляет приятное послевкусие. Я не знаю, почему она не трогает целиком, – не больше чем Джойс. Потому ли, что все это является не настоящим антиподом, а еще одной симуляцией интеллектуальности, воспроизведением иррационального, повторением, а не прямым выражением? Все это тщательным образом построено и исходит из сознания, а процесс распада является лишь отражением истинного подсознания».

И естественно было, читая «Дневник», держать в уме еще и вопрос, почему мы раньше не слышали ничего об этом писателе, что было причиной ее замалчивания. Непривычно свободные, внутренне раскованные суждения о, скажем так, «вопросах пола» или, скажем, изящная, с внутренним сочувствием написанная микроновелла о лесбиянке – вызывает предположение, что тут, наверное, и причина. И только дочитав «Дневник» до середины, я вдруг сообразил, что я, на самом-то деле, знаю, чей дневник читаю. Что это ее книги, изданные, например «Амфорой», за год заполонили чуть ли не все наши книжные магазины. Странные это книги. Изданные в элитных интеллектуальных сериях, они удивляли китчевыми обложками, более уместными для оформления какого-нибудь «крутого любовного романа». Тогда я решил, что это, наверно, такой ход, рассчитанный на контраст «сексуальной» обложки и высоколобого текста (вариант с названием романа Гомбровича «Порнография»). Но нет – я открывал книги и натыкался на тексты, вполне соответствующие стилистике оформления. Что-нибудь про юную девственницу, которая в руках опытного мужчины приобщается к тайнам плотских наслаждений, и все это, если судить по беглому – 15–20 минут просмотра по диагонали у книжного прилавка – чтению, излагается с утомляющей прописанностью физиологии самого процесса. То есть вполне заурядная полупорнографическая литература, только почему-то в элитной упаковке.