Читать «Абсолютист» онлайн - страница 140

— Следующие несколько часов вы проведете в заключении, — говорит наконец он и веско кивает. — И еще вы извинитесь перед Маршаллом в присутствии всего личного состава, когда он завтра вернется в строй. Пожмете друг другу руки, скажете, что на войне как на войне и так далее. Личный состав должен видеть, что солдат не может просто так взять и поколотить своего товарища.

Он смотрит на дверь и криком вызывает капрала Хардинга, который тут же является. Должно быть, стоял за дверью и подслушивал.

— Отведите рядового Сэдлера на гауптвахту.

— Да, сэр, — отвечает Хардинг, но в голосе слышится неуверенность. — Куда именно, сэр?

— На га-упт-вах-ту, — повторяет сержант, растягивая слоги, словно обращается к ребенку или умственно отсталому. — Вы что, не понимаете человеческого языка?

— Но у нас только одна камера, а там Бэнкрофт, — отвечает Хардинг. — А он должен быть в одиночном заключении.

— Ну и пусть побудут в одиночном заключении вдвоем! — рявкает сержант, игнорируя очевидное противоречие в своих словах. — Пусть обговорят свои обиды и облегчат душу. А теперь убирайтесь отсюда оба, мне надо работать.

* * *

— Ты вообще-то должен драться с немцами, а не со своими.

— Очень смешно. — Я сажусь на койку. Здесь холодно. Земляные стены сырые и крошатся; через щель под потолком и через зарешеченное отверстие на двери просачивается скудный свет.

— Должен сказать, что я удивлен, — задумчиво говорит Уилл. Кажется, моя история его забавляет, несмотря на его собственное положение. — Я бы никогда не подумал, что ты драчун. Ты и в школе дрался?

— Временами. Как все. А ты?

— Иногда.

— И все же теперь ты отказываешься драться.

Тут он улыбается — очень медленно — и так пристально смотрит мне в глаза, что я вынужден отвести взгляд.

— И за это тебя сюда посадили? Может, вы это нарочно придумали — сделать вид, что тебя бросили сюда, чтобы ты мог меня отговорить?

— Я же объяснил, за что я здесь оказался. — Такое обвинение меня злит. — Я здесь, потому что этот болван Маршалл сам напросился.

— По-моему, я его не знаю, — хмурится Уилл.

— Нет, он новенький. Но послушай, ну его к черту. Клейтон сошел с ума, это любому видно. Я думаю, мы сможем этому противостоять, мы обязательно должны попробовать, надо только поговорить с Уэллсом и Хардингом, и…

— Чему противостоять?

— Этому, чему же еще, — изумленно говорю я, обводя камеру взглядом, словно тут нужны еще какие-то объяснения. — О чем я, по-твоему, говорю? Твоему приговору.

Он качает головой. Я вижу, что он слегка дрожит. Значит, ему все-таки страшно. Он хочет жить. Он долго молчит, и я тоже молчу. Не хочу его торопить. Я хочу дождаться, чтобы он решил сам.

— Конечно, старик сюда несколько раз приходил, — говорит он наконец, протягивая руки перед собой и поворачивая ладонями вверх, будто на них могут найтись какие-то ответы. — Пытался меня уговорить. Чтобы я опять взялся за оружие. Я сказал ему, что ничего не выйдет, но он не пожелал слушать. Наверное, он считает, что это бросает тень на него самого.

— Скорее всего, ему не хочется докладывать генералу Филдингу, что один из его подчиненных отказывается воевать.