Читать «Хранители Кодекса Люцифера» онлайн - страница 324

Александра похлопала Леону по щекам, потрясла ее за плечо и в конце концов опустилась на лежанку рядом с ней.

– В точности как у нас дома. Она тоже лежала вот так целыми днями. Мама боялась, что она умрет.

– Напряжение от поездки… Мы не должны были брать ее с собой.

Его слова оказали желаемое воздействие на Александру: она опустила голову. Это ведь была ее идея.

– Но что мы можем для нее сделать? – Девушка убрала волосы с лица Леоны. Дыхание старухи было отрывистым и хриплым. Александра беспомощно массировала ее худую грудную клетку.

– Мы должны оставить ее здесь.

– Что? В этих развалинах? Сестры едва ли моложе Леоны! Здесь же совсем ничего нет. Как они смогут заботиться о ней?

– Мы оставим им немного денег.

– Я не могу вот так просто бросить ее у чужих людей. А вдруг она проснется и не увидит нас рядом? Леона до смерти перепугается, если не будет знать, где она и что произошло с нами.

Александра притянула Леону и уложила верхнюю часть ее тела себе на колени. Голова старой женщины перекатилась на другую сторону. Взгляд Генриха затуманился от ярости. Ну почему он не зажал ей рот и нос на несколько мгновений дольше? Так мало времени нужно было…

– Если мы возьмем Леону с собой, ей конец, – заметил Генрих и едва сдержался, чтобы не расхохотаться над тем, что Александра никогда не узнает, насколько серьезно он говорит. – Давай продолжим поездку в Пернштейн. Я вернусь сюда через несколько дней и проверю, как у нее идут дела. Если она успеет окрепнуть для поездки, я привезу ее в Пернштейн. – «Только вряд ли старуха окрепнет для поездки, – подумал он. – Я возвращусь в Пернштейн, к сожалению, с сообщением, что бедная Леона умерла в монастыре». Генрих понимал, что, как только ему удастся разделить ее и Александру, никто больше не сможет всерьез вредить ему. А если старуха и правда придет в себя через какое-то время и последует за ними в Пернштейн, то он не даст ей даже приблизиться к Александре (при условии, что Александра будет жива, – относительно этого планы Генриха были весьма размыты). Во всяком случае он еще никогда не бросал дела на полдороге, шла ли речь о случайно избежавшем бойни придворном карлике или о старой женщине, которая совершила ошибку, решив взбунтоваться против большей власти.

– Я позабочусь о ней, – продолжал он. – Не волнуйся. Давай поедем дальше. Я сейчас пойду к монахиням и сообщу им, что с этой минуты у них есть питомица.

Он встал, и девушка с сомнением посмотрела на него. По ее щекам катились слезы. Внезапно у него зачесались руки. Ее волосы растрепались и имели свалявшийся вид, лицо было бледным, а глаза потеряли значительную часть своего блеска. Она все еще была красива, но неземной, отстраненный характер этой красоты, свойственный только ей и еще Диане (к слову, у последней она была в тысячу раз сильнее), смазался от забот последних недель и тяжести торопливого путешествия. Ни одна женщина, с которой он когда-либо был знаком, не обладала такой красотой. Он увидел царапину на ее щеке, взявшуюся непонятно откуда, уловил запах ее одежды, которая промокла, снова высохла и опять промокла. Он не мог припомнить, чтобы ему доводилось когда-нибудь чувствовать запах тела Дианы. Он задержал дыхание и заставил себя нежно погладить Александру по лицу. Внезапно ему показалось, что она стала похожа на красотку в дорогом пражском борделе, до того как он начал бить ее: запах пота, покрасневшие от слез глаза, бледный цвет лица… Генрих почувствовал, как у него задрожали пальцы. Она прижалась щекой к его ладони.