Читать «Хранители Кодекса Люцифера» онлайн - страница 16

Тем временем прошло уже десять лет, и все, что ему удалось сделать, – это установить новые створки монастырских ворот. Но заделать их в каменную стену так, чтобы они смогли выдержать штурм, казалось ему абсолютно невозможным. Монастырь, некогда один из центров учености Богемии, когда-то находился на попечении богатого города суконщиков, а ныне очутился на краю света, а сам город был ослаблен наводнениями, эпидемиями и упорствующей ересью, таящей в себе изменение образа мыслей его жителей.

Время от времени в своих уединенных молитвах аббат спрашивал Господа, почему тот покинул его. Но иногда ответ приходил из другого источника, который дышал глубоко под землей, в подвалах монастыря, и выдыхал свою порочность в его душу.

– Возвращайся к остальным. Продолжайте молиться. Продолжайте петь. Те, кто там, снаружи, должны вас слышать. Когда ворота падут, ваши тела должны стать тем препятствием, которые остановят еретиков.

Монах колебался. Аббат Вольфганг посмотрел ему прямо в глаза. Они были широко распахнуты, а лицо монаха посерело.

– Ворота выдержат, – сказал аббат и заставил себя улыбнуться.

Монах торопливо вышел. Взгляд аббата Вольфганга снова скользнул по надписи, которую он осознанно распорядился оставить на стене, когда отдавал приказ замазать все остальные штукатуркой и краской. Он приготовился к борьбе против распущенности, лжеучения, отсутствия ориентиров и, как всегда, дал себе установку провести свой собственный крестовый поход против ослабления веры в том месте, за которое он был в ответе. Никто не сказал ему, что в действительности аббат выступал против вещи, которая лежала в подземелье под сводами монастыря, запертая в многочисленных сундуках, закованная в цепи, вещи, относительно которой многие утверждали, что могли чувствовать ее вибрацию и слышать шепот. Эта вещь никак не проявляла себя, пока Вольфганг отказывался верить в историю ее происхождения, и все же время от времени именно она что-то шептала ему на ухо, когда его ненависть к сопротивлению власти была такой сильной, что он боялся задохнуться от нее.

Аббат Мартин, добровольный узник собственных иллюзий, который провел последние месяцы своей жизни в этой келье, вероятно, был парализован страхом. Аббат Вольфганг не знал, что произошло с верой в католицизм и законы святого Бенедикта, но он считал, что человек, стойкий в своей вере, не нуждался бы в формуле изгнания, дабы уберечься от страха. Мартин снова и снова выцарапывал на стене своей кельи формулу изгнания – огромными и крошечными буквами, легко читаемыми как надпись на надгробии или нечитаемыми, как граффити. Снова и снова одна и та же надпись, пока ею не были покрыты все стены и пока во многих местах не откололась штукатурка. Когда Вольфганг увидел все это впервые, он похолодел от ужаса. Его совершенно не удивило то, что за ним не последовал ни один из монахов. И все же Вольфганг отдал распоряжение оставить одну из надписей, как раз на уровне глаз. Честно говоря, чуть позже он пожалел об этом; постепенно ему стало казаться, что тем самым он оставил небольшое отверстие, через которое яд проклятого сокровища из подвалов монастыря смог проникнуть к нему в келью.