Читать «Ответ Империи» онлайн - страница 4

"Коммунизм — это молодость мира, и его… понятно. Значит, советская власть… или недавно была, и буквы не успели убрать. Сзади тоже "китайская стена", и на углу Красноармейской и Камозина. Ориентировочно конец восьмидесятых или начало девяностых. Ну, история тут будет чуть другой, это ясно. Но пока не видно, чем. А может, тут только деталями отличается?"

Навстречу Виктору протопали двое пацанов в синих куртках нараспашку и красных фуфайках. У одного из них на груди красовался ленинский мавзолей, как в детстве на настенной тарелке, с двумя надписями — "Ленин", "Сталин", у другого, по типу Че Гевары — большой профиль Сталина и надпись "Leader of Peoples, Man of the Masses".

"Неформалы. Типа РКСМ или что-то вроде… Ого!"

Он дошел до того места, когда за сварной железной оградкой за сквером начиналась чисто выметенная площадь под памятником. Собственно, памятник был ему знаком с детства: "МиГ-17" на наклонной призме, чем-то похожей на обломок штыка, и отделанной листами чуть посеревшего от выхлопных газов алюминия. Официально вроде как героям Великой Отечественной, но в народе этот экспонат под открытым небом тут же окрестили "Памятник погибшим во Вьетнаме". А, может, и действительно, в честь Вьетнама поставили, или Кореи. В тот момент для Виктора это было неважным: на "китайке" над "Электроникой" ему во всей красе открылось:

"СТАЛИНИЗМ — ЭТО МОДЕРНИЗАЦИЯ".

Виктор протер глаза. Может, "социализм"? Гуманный, демократический, что там при Горбачеве было? Нет. На фоне неба огромными прописными буквами было начертано: "СТАЛИНИЗМ".

"А смысл?" — машинально подумал Виктор. "Ну, понятно, пацаны прикалываются. Но тут явно же развилка где-то в восьмидесятые пошла, иначе "китайка" по-другому бы выглядела. Значит, Хрущев был, разоблачение культа было, "голоса из-за бугра" слушали, анекдоты травили, "дорогой и любимый" всем надоел… Откуда снова почва-то для этого взялась?"

Он помнил, что даже пресловутая Нина Андреева, защищая Сталина, в культ его, однако, не возносила, и даже при этом добавляла типа что-то вроде — да, репресссии…

Он подошел к "зебре", ожидая переключения на зеленый для пешеходов. Впереди него стояла та самая девушка с сиреневыми волосами.

Взвизгнули тормоза. Мимо них со свистом сошедшего с постамента МиГа пролетела и замерла сразу же за "зеброй", оставив на проезжей части черные полосы содранной резины, желто-оранжевая тачка, приплюснутая к асфальту и похожая на гоночный болид. Колеса были чуть ли не в две трети общей высоты и сверкали большими накладными дисками со звездой из пяти отверстий. Между плоским, нагнутым к асфальту капотом, в который были утоплены фары и который рос прямо из закатанного назад, словно лепешка скалкой, лобового стекла, и коротенькой, как у модницы, юбкой бампера, виднелась неширокая щель переднего воздухозабора. К боковым воздухозаборникам, похожим на ряд акульих жаберных щелей, вела пластичная и экспрессивная, как скульптуры Шадра, выштамповка на боках. Задний стреловидный спойлер возле еще одной пары воздухозаборников — крышевых — довершал сходство с изделиями авиапрома. Единственно, чего не хватало — это невидимости, как у бондовского "Астон Мартина" в "Умри, но не сейчас".