Читать «От кутюр» онлайн - страница 34

Мысли о деле улетучились из головы Ричарда Баркли, вытесненные романтическими мечтаниями. Он почувствовал, как в брюках у него стало тесновато. Ну и дела, ему пятьдесят, а он возбудился, сидя в нью-йоркском кафе, как какой-нибудь юнец, набитый сексуальными фантазиями, сидит и счастливо ухмыляется.

Через вращающиеся стеклянные двери вошел Сол Голден. Хотя Баркли никогда не видел этого человека, он сразу же узнал его. Голден был невысокий, фунтов пятьдесят лишнего веса, лысый, между толстыми губами повисла сигара. Великолепный тип магната-еврея, каким его видят средства массовой информации. Единолично владея тридцатью четырьмя газетами, парой крупнейших журналов, двадцатью телевизионными каналами и радиостанциями — включая несколько тяжб с Федеральной комиссией связи, надеющейся расчленить его монопольную империю, — телеграфной службой и новой сетью кабельного телевидения, он, безусловно, был легендой если не журналистики, то бизнеса. Никто не знал, сколько стоит Голден. Ни одна из его компаний не была общественной, так что о размерах состояния Голдена знали только он сам, его жена Марти и его банкиры с Беверли-Хиллз. Даже двое его сыновей, которые возглавляли различные отделения империи Голдена, не знали, сколько акций контролирует их отец и сколько он стоит. Такой порядок Голдену нравился.

Только один человек был по-настоящему близок к Солу Голдену — его жена Марти. В то время как на страницах собственных газет ему нравилось во всех подробностях рассказывать о личной жизни конкурентов, в отношении себя и своей жизни он требовал полной секретности. Одним из немногих вмешательств в работу «Голден лимитед» было предложение Марти заменить «инкорпорейтед» на «лимитед», потому что это звучало представительно, совсем как в первые годы создания империи. Это произошло, когда Сол Голден за сто пятьдесят четыре миллиона долларов купил общественную газету Среднего Запада. В издательской индустрии это вызвало такую финансовую бурю, что вслед за сообщением в журнале «Редактор и издатель» последовала немедленная переоценка сотен газет.

Ричард Баркли был, безусловно, готов к разговору с этим человеком.

— Здесь хорошо кормят? — негромко проговорил Голден, возясь с легким пальто, которое он в спешке купил у мистера Гая на Родео-драйв в Беверли-Хиллз. Голден ненавидел холод. Только что-то по-настоящему важное могло заставить его покинуть свой особняк на Беверли-Крест-драйв ради обледеневшего январского Манхэттена.

— Еда прекрасная, — ответил Баркли.

— Очень плохо.

— Что?

— Мне приходится есть тосты из цельных зерен пшеницы и грейпфруты, — пояснил Голден. — Я ненавижу грейпфруты, но ем. Видите ли, Марти с врачом посадили меня на эту диету. Четыре унции постного мяса здесь. Две унции тушеного мяса тут. Бесконечные грейпфруты. Я уже несколько месяцев не был в ресторанах. Иногда жизнь бывает трудной.