Читать «Эстетика энергоэволюционизма» онлайн - страница 243

Профессиональный поэт (только стихи писать хочет и с того жить) — продукт высокоразвитого дифференцированного социума, каковой без государственной власти не существует в принципе. И он — производная от этого социума — клюет кормящую и одевающую руку. По малограмотной темпераментности он полагает, что все могут работать и без власти. Ан фиг вам, баронет!

Н-но! Критика — необходима. Это — обратная связь, элемент положительной обратной связи, без которой система нежизнеспособна.

Бог создал поэта, чтоб власть ощущала свое несовершенство.

Правда, не всех поэтов Бог создал для этого.

13. Язык дан поэту не только для божественного Слова. Но также для того, чтобы ласкать им Власти взаимно обусловленные места.

Поэт-бунтарь и поэт-царедворец — две ипостаси одного явления. И они часто переходят одна в другую безо всякого видимого напряжения! Оскорбленный и отставленный царедворец делается особенно непримиримым оппозиционером. А обласканный бунтарь часто приучается ловко и много есть с ладони.

14. Поцелуй чиновника — это укус вампира. Это причастие власти. Дача (каково слово?), орден, звание и премия, исходящие от власти — делают тебя причастным к ней. Съел сучий кусок — стал сукой. Воровской кодекс бывает благороднее и честнее интеллигентского.

М-да. Поэт может жить в убеждении, что все ему должны. И власть лишь частично замаливает свой грех и отдает долг. Поэт редко бывает джентльменом. Он может брать у того, кого поносит и презирает.

У поэта идиосинкразия к цвету знамени. Цвет неважен. Почести желательны в принципе.

Все формы стремления поэта к почестям — это проявления социального инстинкта, повелевающего занять максимально высокое место в иерархии социума.

Приложение 3

Свистульки

Он очнулся нагой на берегу. Рана на голове кровоточила.

Сначала он пытался унять кровь. Прижимал рукой. Промыл рану соленой жгучей водой. Отгонял мух. Потом нарвал листьев и осторожно залепил. В дальнейшем рана зажила. Шрам остался от лба до темени. И иногда мучали головные боли.

Возможно от удара по голове, ему начисто отшибло память. Если он видел какой-то предмет, то вспоминал, что к чему в этой связи. А с чем не сталкивался — о том ничего не помнил.

Изнемогая от жажды, он четыре дня скитался по лесу и набрел на ручей. Ел он ягоды и корешки (с опаской, несколько раз отравившись). Первый дождь он переждал под деревом. При втором построил шалаш. Впоследствии он построил несколько хижин: одну из камней у береговой скалы, другую в лесу у раздвоенной пальмы, из сучьев и коры. Хижины выглядели неказисто, но от непогоды укрывали. А когда он наткнулся на глину и приспособил для обмазки, жилища стали хоть куда.

Наблюдая, как чайки охотятся на рыбу, он пытался добывать ее руками, палкой, камнем, отказался от безуспешных способов и сложил в лагуне ловушку-запруду из камней, в отлив удавалось поймать. Собирал моллюсков. Из больших, с твердым глянцем листьев соорудил подобие одежды, защиту от жгучего солнца. Насушил травы для постели. Вылепил посуду из глины.