Читать «Время вне времен» онлайн - страница 16

Еще одним примером модельного знания является образ все того же Ирака, созданный перед последней войной. Ирак, как легко установить по западной прессе, был представлен тогда в качестве новой «империи зла», в качестве сильного агрессивного государства, обладающего мощной армией и спецслужбами, развертывающего в нарушение всех законов оружие массового поражения и, главное, готового это оружие применить. Сейчас уже ясно, что большинство обвинений действительности не соответствовало: данные спецслужб, представивших эти сведения, были, как сейчас принято выражаться, «заточены под заказчика» – в данном случае под желания правительств Соединенных Штатов и Англии, в связи с чем несколько позже также разразился грандиозный скандал. Дело, однако, уже было сделано. На основе именно этой «модели» было принято решение о войне, повлекшее за собой большие геополитические последствия. Причем «модель» продемонстрировала хорошую эффективность: США формально достигли тех целей, которые они тогда перед собой ставили.

Собственно, механизм возникновения информационных фантомов описал еще Умберто Эко в романе «Маятник Фуко». Там на основании действительных исторических фактов была создана впечатляющая картина криптоистории, грандиозного заговора, протянувшегося от Средневековья к нашему времени. Модель также оказалась высоко эффективной – приведя сначала к возникновению секретной организации, а потом – к смерти одного из ее участников.

Бесспорно фантомным (модельным) знанием являются также и «исследования» по всемирной истории академика А. Т. Фоменко с коллегами.

То есть, в эпоху постмодернизма знание утратило универсальность. Оно утратило целостность, которая обеспечивалась существованием матрицы. Произошла его вторичная «медиевизация». В Средние века знание, как известно, было в значительной степени индивидуальным: химия существовала в виде алхимии, то есть результат исследований во многом зависел от автора. Новое время сделало знание универсальным: алхимия стала химией, и результат исследований перестал быть авторизованным; теперь его мог воспроизвести любой человек – разумеется, обладающий определенной квалификацией. Сейчас, в ризоме, в демонтированной среде, вновь доминирует индивидуальное знание: химия, во всяком случае «социальная химия», снова превратилась в алхимию, критерии объективности (универсализма) исчезли, и результат, каков бы он ни был, опять стал зависеть от автора.

Это, в свою очередь, означает, что мы вернулись в магическому восприятию мира. Магическое сознание, которое Л. Леви-Брюль называл «первобытным» , не видит в мире объективных законов (универсалий), продуцирующих независимо от человека связную механику бытия. Напротив, оно полагает, что для каждого события или явления, для каждого случая или факта существует свой конкретный источник, лежащий на пределами нашей реальности: «воля духов», «воля местных богов», перетекание «астральных энергий» и тому подобное. Воздействуя на такой источник с помощью заклинания, произведя обряд, мы можем получить соответствующие результаты. В древности этим занимались жрецы, шаманы, колдуны, маги, знахари. Теперь этим занимаются астрологи, экстрасенсы, провидцы, специалисты по оккультным наукам. Иногда, правда, они называют себя «политтехнологами» или «советниками по стратегическому планированию». Суть от этого не меняется. «Новое средневековье», по выражению того же Умберто Эко , вступает в свои права.