Читать «Звезды над Самаркандом (кн. 1-3)» онлайн - страница 101
Сергей Петрович Бородин
— «Речная гладь блистала от крови, как заря в небесах, как алое вино в хрустальной чаше… В городе Исфахане из трупов нагромоздили высокие горы, а за городом сложили большие башни из вражеских голов, высотою своей поднявшиеся выше городских зданий».
И, в упоении вскинув руку, как певец, Гияс-аддин закончил эту часть стихами:
Меч кары там, как леопард, ходил:
И смерть раскрыла пасть, как крокодил…
Тимур сидел хмурясь, но не прерывал историка.
— «После сего его высочайшее стремя двинулось на Шираз. От пыли, поднятой конницей Измерителя Вселенной, почернел воздух Фарса, а Небо испытало ревность к Земле, ибо она целовала копыта Повелителя!..
Тимур успокоился, но больше не покачивался и внимательно слушал.
— «От Солнца божественной помощи рассеялся мрак битвы, и Тохтамыш со своим воинством вцепился рукою слабости в подол бегства и принялся быстро измерять ковер Земли…»
Улугбек засмеялся, но зажал ладошкой рот, едва встретил строгий взгляд деда.
— Дедушка! Как убегали ордынцы, это правда?
Дед был недоволен, что ему помешали слушать, но ответил:
— Еще бы!
Гияс-аддин небрежным, но плавным движением руки закинул за спину свесившийся конец чалмы и низко поклонился Тимуру, державшему опустевшую чашу:
— Дозволено ли продолжать, о государь?
— Читай.
— «Много ангелоподобных тюрчанок и луноликих красавцев, игривыми глазами взиравших на кровь своих возлюбленных, попали в силки плена; и желания победителей насытились».
К этому историк добавил стихи о том, что, хотя и отважен молодой олень, ему все же не следует сталкиваться со львом.
Гияс-аддин торжественно поклонился Халиль-Султану. Царевич, отслонившись от подушки, сел прямо, не умея скрыть своего беспокойства и волнения; историк, памятуя любовь повелителя к этому отважному внуку, написал о Халиль-Султане:
— «Он окунулся в кровопролитные битвы и водовороты Смерти.
В одной из битв враг выставил ряд могучих, огромных, страшных, как Океан, слонов. И тогда Халиль-Султан, повернувшись к врагу, выхватил саблю и кинулся на слона, подобного горе, свирепого, истинного дьявола по нраву а гнусного, как черт; хобот его, будто клюшка при игре в поло, подхватывал, как шары, головы человеческие и уносил их в небытие…»
Улугбек прервал чтеца:
— Дедушка! А вы говорили: Халиль ударил слона пикой.
— Видишь, Мухаммед старший из всех вас, а не мешает нам слушать.
Но Улугбек добивался истины:
— Ведь я только спросил!..
Тимур повернулся к Халиль-Султану:
— Скажи ему сам — как?
Халиль-Султан, досадуя, что прервалось чтение того места, где написано о нем, пожал плечами:
— Право, не помню. Да и не все ли равно?
Тимур кивнул чтецу, и Гияс-аддин снова склонился над книгой:
— «История не знает случая, чтобы в какие бы то ни было времена, какой бы то ни было царевич, в расцвете юности своей, решился бы на подобный подвиг и тем вписал бы на странице дней и ночей славу имени своего и своей чести!..