Читать «По ту сторону костра» онлайн - страница 15

Чиркнув спичку, Дормидонтович поджег растопку и усмехнулся:

— Аттестовал! Не такие пропадали. Молод — горяч, стало быть.

— Не задрала же его тигра? Карабин, чай, с ним.

— И то верно. Сидит, однако, Андрей где-нибудь под выворотнем и ест тигрятину. Не помирать же ему с голоду, когда мясо рядом.

Старики помолчали.

Трещал кедрач в печи. Тоскливо скулил закипавший чайник. Возились за стеной собаки — требовали еды.

В маленькой, с низким потолком подслеповатой избушке двое бородачей казались великанами. Это впечатление усиливали блуждающие оранжевые блики огня, освещавшие то лицо, то руки, то всю фигуру охотника сразу, и тогда черная тень захватывала пол-избы.

— Да, неудачная ловля. Одна шкура останется. Ноги об нее вытирать.

— Грех жаловаться, Савельич. Одну поймали, — почитай, за месяц по тысяче заработали.

— Так ведь в руках тигра была! С Ангеловым шабаш, не возьму в бригаду.

— Только бы Андрей не пропал. Хороший парень. Жалко.

Савельич с сердцем хлопнул себя ладонью по колену:

— Да что с ним будет? Тигрятиной питается, погоду пережидает. Нетто либо ты, либо я по-другому сделали? Не подфартило. Пошел ловить — пришлось убить. И всего. На наш век тайги хватит.

Строгая в чайник веточку лимонника, Дормидонтович пожал плечами:

— А коль он сам на обед тигру попал? Мать могла вернуться.

— И ее пристрелил. Не браконьерство. Никакой законник не подкопается: защищался человек. Зверь-то ведь без понятия: нюхом живет. Пахнет дитём — отдай. А там от дитя одно мясо осталось. — И, помолчав, добавил: — Встретит нас с тобой Андрей жареной тнгрятиной. Морду бы Ангелову набить надо. Не догадался.

— Человек, брат, тоже промашки дает. А не будь Ангелова, разодрал бы тебе второй тигренок грудь. Как бы шаркнул лапой, так бы ребра и полетели.

Дормидонтович хмуро посмотрел на Савельича, почесал бороду и вздохнул. Потом снял с печки чайник.

Савельич поднялся:

— Пусть настоится покрепче. Собак пойду покормлю, — и у двери остановился. — Да, сидит Андрей верстах в десяти и тигрятиной питается. Ты пробовал тигрятину, Дормидонтович?

— Нет.

* * *

Пурга стихала нехотя, будто запыхавшись от усталости. Все реже и реже натужно ныли верхушки деревьев, лениво клубились рваные облака, сквозь которые просвечивали белесые звезды.

Крепчал мороз.

Чем тише становилось в тайге, тем больше беспокойство охватывало Андрея: как быть дальше? Ослабевший от болезни и голода человек старался найти единственно правильный выход, который не только позволил бы ему освободиться от таежного плена, но и был бы его победой.

Тигренок тоже ослаб, лежал неподвижно в дальнем углу норы и дремал. Его уже не раздражали прикосновения человека, который, как обычно, подполз к нему утром, ощупал лапы, ослабил плетеные веревки.

— Целы лапы, не отморозил.

Амба лениво потянулся, открыл равнодушные глаза.

— Сдаешь? Маленький ты. Потерпи, сегодня день и одну ночь потерпи. Потом твои мучения кончатся. И мне ведь не сладко.

Андрей машинально почесывал тигренка за ухом, словно большую кошку, и говорил сам с собой, обращаясь к зверю.

— Утихла пурга. Солнце по тайге гуляет. И нога будто успокоилась. Ходить попробую. Только вот сил нет. Не смогу тебя тащить. Пожалуй, и на волокуше не дотяну. Изголодались мы с тобой! Оставить тебя и поохотиться? Это день, а то и два с моими ногами да силами. Замерзнешь ты. Ослаб очень. И с огнем оставить тебя никак нельзя. Сидеть-то спокойно ты не станешь, опалишься, обгоришь, а то и уйдешь.