Читать «Бета-самец» онлайн - страница 28

Какой там Суровегин! Собака лает, караван идет.

Позже мама как-то обронила, что в тот безоблачный звонкий день в доме впервые появилась Зинаида. Я тогда совсем ее не запомнил. Да мыслимое ли дело — запомнить бесцветную молчунью в кипучей феерии подпивших, наперебой говорливых и певучих родительских гостей! Мой взгляд пролистывал ее, спеша к чему-нибудь поинтересней. Но она там была. Кто-то из «кирпичников» притащил ее, новенькую статистку, только что затесавшуюся в компанию, — стеснительную, готовую ждать и ждать, когда можно будет мелькнуть на сцене с графином воды, или с роковым письмом, или рухнуть вместе с другими под пулеметной очередью, в третьем ряду слева. Она там была, точно. Забившись в неудобный закуток, зажав рюмку коньяка, которую цедила весь день. Просилась выпустить ее в туалет. Возвращалась, нашептывая извинения. Близоруко щурилась: не решалась надеть очки в малознакомой компании. Заигрывания штатных ловеласов наверняка вгоняли ее в краску, так что от нее очень скоро отстали, оставили в покое: сиди, деточка, грей свой коньяк. Устав сидеть на веранде, вышла во двор — бочком, предусмотрительно забирая подальше от какого-нибудь особенно разгоряченного гостя, размахивающего руками, расплескивающего на сугробы коньячную кровь. Скорей всего, устроилась за старой сливой. Спряталась от смеха и шампуров, проплывающих через двор в густом ароматном пару. Стояла себе с робкой улыбкой на пресном лице. На голове, наверное, вязаная шапка с длинными висячими ушами — я потом видел на ней такую. Голубая с салатным узором шапка: макушка круглая, к ушам приделаны веревки с кисточками.

— Бальмонт?! Бальмонт?! — кричал беспокойный во хмелю Каракозов так, будто пытался докричаться до самого Бальмонта, запримеченного на другом конце стола. — Вы называете мне Бальмонта?! Да вы шутите, дружище! Вы, знаете ли, пользуетесь моим нетрезвым, знаете ли, состоянием!

Оппонент его пытался возражать.

— Нет, ребята, это ж черт знает что такое! Бальмонт!

И Каракозов принимался читать своего любимого Гумилева:

— Когда, изнемогши от муки, я больше ее не люблю…

А Зинаида смотрела на отца. На кого ей было смотреть? Смотрела на него, на хозяина дома, на всеобщего любимца, на истинного хозяина знаменитого «Кирпичика», — с решимостью голодной мышки. Натаскала, что пришлось: как он говорит, молчит, смеется, как обмахивает угли газетой, как стряхивает чешуйки золы с рукава, как насаживает на шампуры мясо, как слушает тосты… Забилась в свою однокомнатную норку возле завода, на котором работала контролером в отделе качества, и принялась перебирать картинку за картинкой, слово за словом. Кто именно ее привел в театр, а потом и в наш дом, не известно. Такие, в общем-то, прибиваются сами. А что им остается? Пришла, встала в сторонке.

11

Повторение пройденного. Снова впереди Антон на «Рендж Ровере», Топилин держится чуть позади.