Читать «Я был актером» онлайн - страница 5
Константин Александрович Федин
— На сцену?
— На сцену.
— Но ведь там оперетка.
— А так что же? Пари на полдюжину шампанского!
— Ну, уж на полдюжину, — попятился химик.
«Ага, — подумал я, — скупая бестия! Я тебе покажу!»
— Ну, на сколько хотите? — быстро спросил я, протягивая руку.
— Что вы поступите на городскую сцену?
— Да, — сказал я гордо.
— Ладно, — пробормотал он упавшим голосом. — Почем шампанское?
— А кто его знает.
— Ну, тогда — на бутылку.
— Чего захотели! Чтобы за жалкую бутылку игристого люди становились европейскими актерами!
— Хорошо. На пару.
— Наплевать. Идет!
Я с торжеством задержал его руку в своей. Она показалась мне необычайно холодной. Я видел, как он нервно схватился за бородку. Всю жизнь я не понимал скупцов!..
4
На другой день меня принял директор театра. Полнотелый, большой, в мельхиоровой седине, с золотой цепью на пикейном жилете — это был настоящий директор. Он узнал меня, потому что я должен был давно примелькаться ему, но он ждал, пока я пущусь в биографическую исповедь. Ему не было дела до моих симпатий в этой тяжелой войне, — как он заявил, — но само собою подразумевалось, что он, наравне со всеми немцами, рассчитывает на мою лояльность.
— Умеете ли вы петь? — легко перешел он к делу, минуя все обязательные разговоры о безвинности кайзера Вильгельма и о британском коварстве.
— Я знаю ноты, — ответил я.
— А голос?
— Я пел в хоре.
— Где?
— В школе.
— Что же у вас было — дискант или… что-нибудь еще?
— Бас, — сказал я, напрягая горло и сразу поперхнувшись.
— Приходите завтра на репетицию. Вас попробует капельмейстер.
Я откланялся, но он не дал мне уйти.
— Сколько вы хотите получить?
Я сказал, что мне надо существовать. Он назвал жалованье хориста. У меня екнуло сердце, но я только откашлялся погулче, как певцы, и политично выждал напутственных слов:
— Если вы годитесь, мы сойдемся.
На улице мне встретилась Лисси. Вечно веселая, она стукнула, меня в плечо.
— Ну, ты, послушай меня разок, мой милый. Он ангажировал тебя, наш старик, или нет?
Я был потрясен неожиданным «ты», оно свалилось на меня с неба.
— Откуда вы знаете?
— Однако ты, обезьяна, не притворяйся! Я узнала от химика о вашем идиотском пари и сегодня утром сказала директору, что ты придешь и что тебя надо принять, у тебя — райский тенор.
Я схватился за голову. Она хохотала, как в своих ролях субретки, широко скаля чистые зубы. Она уже считала меня своим, ласково нарекая панибратскими, глупыми прозвищами, которые были в ходу за кулисами.
— Милок, — сказала она под конец, — поверь, на сцене шагу нельзя ступить без протекции, и я решила тебе помочь. Когда ты обварганишь свое дело со стариком — приходи ко мне, я научу тебя гримироваться.
Она покровительственно распрощалась, а я побежал домой, не понимая, какие силы влекли меня над обновленными улицами.
Весь вечер я откашливался, пробовал голос, напевая черт знает что. Вкрадчиво во мне возникло чувство, что я прирожденный певец. Потом, осипнув, я страшно испугался за свое будущее. Квартирохозяйка изредка заглядывала в мою комнату под разными невинными предлогами. Наконец она не удержалась и, стоя в дверях, с необыкновенной деликатностью посоветовала: