Читать «Базалетский бой» онлайн - страница 331

Он круто повернулся, подозвал Арсена и протянул ему кинжал и кольчужную сетку:

— Возьми!.. А теперь возвращайся в Носте, трудись и достойно воспитай сынов — обязанными перед родиной… Передай Натэле, пусть всегда служит примером грузинским женщинам…

Ничем не выдал своего глубокого волнения старый воин азнаур Квливидзе, молча трижды облобызался с вождем азнауров и под покровом неподвижного тумана, по неведомым тропам, через леса и овраги, вывел из Базалети уцелевшие азнаурские отряды.

Отошел и Сафар-паша, послав с оруженосцем Великому Моурав-беку благословение аллаха…

Почти насильно увез царевич Александр с поля боя безмолвного Моурави.

Хлопья тумана путались в гривах коней, висли на чепраках, цеплялись за бурки. В суровом молчании следовали за своим Георгием верные «барсы». Они думали: «За Триалетским сражением пришел Сурамский бой, за Упадари Ломта-гора, за Марткоби — Марабдинская сеча, но что подстерегает за Базалетским побоищем? Пустота и печаль! Блеснет ли еще время освежающего дождя, время Георгия Саакадзе?»

Прикрывая отступление остатков имеретинских дружин, конный отряд Кайхосро Мухран-батони уходил за своим князем в Имерети: не хотел Кайхосро оставлять Великого Моурави в невероятной кручине.

Растроганные «барсы» выразили бывшему правителю свою любовь и восхищение: «Только витязь большого сердца мог так поступить, лишь обладатель возвышенной души может так чувствовать».

Не остался должником в изъявлении лучших чувств и Кайхосро: он обнимал «барсов», уверяя, что лучше с правдивым грустить, чем с лживым пировать, и что решил он погостить у приветливого имеретинского царевича, ибо после смерти деда трудно привыкает к Мухрани.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Позвякивая колокольчиком, подвешенным к шее, курчавый ягненок щипал травку, пробивавшуюся между каменными плитами. Синий густой воздух казался шелком, вьющимся над куполами храмов древнего акрополиса, над зубчатыми башнями и величавыми стенами. Солнце поднималось неторопливо, напоминая золотое блюдо: вот-вот положат на него зажаренного оленя и подадут к царскому столу.

На губах Русудан мелькнула усмешка и погасла. Увы, здесь не одно солнце, здесь, казалось, все поставлено в угоду мелким, будничным интересам дня. Слишком непривычно для Русудан протекала жизнь во дворце царя Имерети, так непривычно, что становилось тяжко от одного вида вельмож, бесцельно снующих по строго убранным залам. Здесь все обставлялось торжественно, даже еда не обходилась без грома: в десять часов раздавался удар барабана, и все устремлялись в «зал крылатых коней», шумно рассаживались, согласно установленному этикету, за узким столом, где их ожидало кислое молоко.