Читать «Охотники за алмазами» онлайн - страница 207

Эревьен остался один в купе и, не зажигая света, задумчиво смотрел в вагонное стекло, за которым проплывали кварталы города, ставшего навсегда дорогим и близким. Поезд постепенно убыстрял ход, а новостройки все тянулись и тянулись. Светились окнами многоэтажные дома, дымили трубы промышленных предприятий, и взметнулись строительные краны, которые гигантскими железными руками слали ему прощальный привет… Эревьен мог бы с полным основанием и без ложной скромности сказать, что именно благодаря его энергичной устремленности, неизмеримому труду длиною в двенадцать лет, непоколебимой уверенности в своей правоте этот, когда-то заурядный, областной город получил свое второе рождение и мировую известность как центр нефтяного Сибирского края. Но Юрий Юрьевич никогда так не говорил и даже мысленно не смел подумать, потому что никогда не считал себя пупом земли, а лишь частицей большого человеческого коллектива, рядовым армии коммунистов. Нет, он не был лишен тщеславия, однако оно никогда не застилало дурманящим туманом мозги, и мысли его всегда имели четкую конкретность.

Он стоял у окна и смотрел на проплывающий город, будто пожилой воин, покоривший его, и на обветренном строгом лице старого геолога, счастливого потомка смелых бродяг земного шара, блуждала то ли полуулыбка, то ли полуразмышление… Двенадцать лет прошло с того дня, когда Эревьен, с направлением в кармане, впервые ступил на сибирскую землю. Это сказать легко — двенадцать-лет… Легче было погибнуть десятки раз за эти годы, переделать биографию, отчаявшись, сорваться, махнуть на все рукой — а пропади пропадом! — и уехать, как делали некоторые, в благодатные обжитые края, нырнуть в спокойное течение жизни… Попробуй пересказать, описать стремительную круговерть этих двенадцати лет, со всеми ушибами и шишками, крохоборством деляг, размахом риска и строительства, отчаяния и редкого покоя. Счастливая убежденность в правоте своего дела помогала преодолевать убийственные насмешки обывателей, ехидные улыбки скептиков.

Теперь будто бы все позади, как и лучшие годы отпущенной ему жизни. Юрий Юрьевич смотрел в оконное стекло на свое отражение и видел себя совсем юным, без седины, без морщин, без наград, полнолицым и широкобровым, в самом начале того пути, который пришлось мерить своими шагами. Поезд мчал его вперед — к славному торжеству надежд, а мысли улетали глубоко, назад — в глухоту памяти, в давно прожитые и пережитые годы. Так уж случается, что в дороге пожилые люди часто погружаются в воспоминания, оглядываются на свое прошлое, а молодежь безоглядно мечтает о будущем.

Вспомнилась ему далекая поездка в юности, на крышах вагонов, когда он пытался убежать от самого себя, переделать биографию и успокоить сердце. С чего же тогда началось? С банальной истории, если смотреть на нее с вершин прожитых лет, с обычной безответной мальчишеской любви. От тех далеких, давно прожитых переживаний осталась в его взгляде легкая грустинка да памятная зарубка на душе. Может быть, не только от любви. Были и другие причины. Были. Горечь воспоминаний мутным слоем несправедливости таится в памяти. Так что побег от самого себя имел свои причины и начался он задолго до того, как Юрка Эревьен махнул ветреным ноябрьским днем из Тбилиси на крыше товарняка, идущего к Баку, в далекую и романтическую Среднюю Азию, где находятся древние города Самарканд, Бухара, Хива…