Читать «Охотники за алмазами» онлайн - страница 198

Именно в это время Фарман понял ту истину, что все люди делятся на группы: на тех, которые обожают футбол, и тех, которые к нему, мягко говоря, равнодушны… К числу вторых относился и профессор Ардашевич. Владимир Константинович был влюблен в свою геологию. Он, невзирая на спортивные заслуги студента, требовал от него выполнения учебной программы. И Фарману приходилось выкручиваться, выкраивая часы для подготовки курсовых, для сдачи зачетов…

Жизнь катилась стремительно, но, казалось, по верному пути. И вдруг все полетело кувырком… Серьезная травма левой ноги. Гипс. Больница. Тишина палаты. Есть время, чтобы хорошенько подумать и о прошлом и о будущем.

Травму Далманов получил на своем стадионе во время игры с теми же киевскими динамовцами. Ирония судьбы!

— Доктор, только правду, — умолял Фарман. — Смогу ли я потом играть?

— Потом, возможно, но только не в ближайшее время.

Хирург тоже был заядлым болельщиком футбола, однако одного этого недостаточно, чтобы мгновенно срастить порванные сухожилия и ликвидировать перелом. Тренеру Исламову он сказал более откровенно:

— Тренироваться сможет не раньше, чем через год. Да и то под большим вопросом.

Далманова посещали игроки команды, рассказывая о новостях, о матчах. Болельщики засыпали палату фруктами, сладостями, цветами. Однако с каждым днем их становилось все меньше, и Фарман отчетливее сознавал, что он невольно отдаляется от футбольной жизни. Болезнь и спорт — понятия несовместимые.

Лежа на койке с закрытыми глазами, Фарман обдумывал свое положение. Ему уже за двадцать, а специальности еще нет никакой. Вспомнил слова отца, сказанные три года назад: «Футбол не специальность для серьезного мужчины. Он кормить не будет». Что ж, старый буровой мастер оказался прав. Он много повидал и умеет понять стержень жизни. Фарман лишь здесь, в больнице, впервые согласился со словами отца. Футбол оказался красивым мимолетным эпизодом, но не обеспечил будущего. Вдобавок забрал здоровье…

Единственным спасением оставался институт, который он почти закончил. Как хорошо, что не бросил учебу! Многие подтрунивали над ним, когда Фарман корпел над конспектами, чертежами, курсовыми работами.

— Бросай! На кой черт тебе геология, и так проживешь! А сойдешь с поля, пойдешь тренером. Футбол захватывает на всю жизнь!

Но он не поддавался на уговоры. Их в команде было трое — студентов, которые держались за свои институты. Их даже называли «братством обреченных», потому что, когда другие футболисты шли в кино, в театр или на прогулку, эти трое оставались в номере гостиницы и обкладывались книгами, конспектами…

Фарман выписался досрочно, едва только сняли гипс и он начал ходить.

— Мне надо ехать на практику, а не валяться в постели, — объяснял он врачу. — Диплом писать.

Профессор Ардашевич, взглянув на прихрамывающего дипломника, на его повзрослевшее лицо, понял, что одна страсть в сердце неугомонного Фармана погасла, и, кажется, навсегда… Профессор был однолюб и не мог смириться с тем, что у Далманова страсть к футболу брала верх над геологией. А геология, по мнению профессора, это такая строгая и капризная красавица, которая не терпит соперниц, и свое сердце ей следует отдавать без остатка, ибо без этой преданности геолог в далеких поисковых экспедициях будет обречен на безысходную тоску, будет чувствовать себя не первопроходцем и открывателем, а неудачником, обделенным судьбой. Профессия тогда не окрыляет человека, а тяжелыми гирями виснет на ногах. И вид озадаченного Фармана лишь крепил решимость профессора. Что говорить, это он сам наметил Далманову поездку в Сибирь. «Если Фарман настоящий геолог, то Север увлечет его своими нераскрытыми возможностями, — рассуждал Ардашевич. — Ну, а если нет, то на том и поставим крест. Зачем профессия, не приносящая радости? Станет футбольным тренером…»