Читать «Ты следующий» онлайн - страница 17

Редакция газеты «Народна младеж» к тому времени уже переехала с улицы Масарика на угол Гурко и 6 Сентября. Новые помещения располагались в старом желтом доме. Там, в одном маленьком кабинете, царил Добри Жотев. Именно он в 1950 году опубликовал мое первое стихотворение, когда моя сестра, втайне от меня, отнесла ему тетрадку с лирическими исповедями. С тех пор этот человек завладел моей душой. К счастью, Жотев был добрым волшебником.

Школа Добри Жотева казалась простой, но эффективной, как народная медицина. В качестве панацеи он рекомендовал «Теорию литературы» Тимофеева или Поспелова (долгие годы я думал, что это тот самый Поспелов, который написал Хрущеву вошедший в историю тайный доклад о развенчании культа Сталина). Именно Добри посоветовал мне поискать по книжным развалам недавно раскритикованную библиотечку «Смены»: те самые маленькие симпатичные книжки молодых поэтов Александра Герова, Веселина Ханчева, Ивана Пейчева, Невены Стефановой, Радоя Ралина, Богомила Райнова, Климента Цачева… Опять же по рекомендации Добри с первой зарплаты я купил себе роскошный двухтомник В.В. Маяковского, изданный к 20-летию его смерти. Мне было пятнадцать. Самоубийца предупреждал меня: «Ищи другой путь». А я по-прежнему не видел ни одного.

Когда Добри Жотев давал нам все эти наставления, у него, у нашего учителя, немногим позже прозванного Папашей, еще не вышло ни одного сборника стихов. (Его «Жажда» была опубликована лишь в 1951-м.)

Партизанский поэт был нашей доступной, очевидной и досягаемой легендой. Он это знал и сводил нас с ума воспоминаниями о сражениях, из которых выносили раненых и, разумеется, удивительно красивых партизанок. Он любил любить. У него было обаяние актера. Учитель играл на скрипке Träumerei. И как только преподавал Шуман в таком шуме? — спрашивал я себя, когда по настоянию матери несколько лет брал уроки музыки у самого Константина Зидарова. Но разве мог кумир играть только по нотам? Я видел, как он, подобно своему смычку, дотрагивается до струн жизни, так неопытно и так прекрасно извлекает из них трепетание и звуки.

Свободный человек Добри Жотев, мой первый редактор, мой второй пример коммуниста, давший мне рекомендацию в партию, в конце своей жизни выбросил партийный билет и, измученный таинственными физическими и духовными страданиями, обратился к богу. У него был какой-то собственный бог, и они, оба необъяснимые, созерцали друг друга. Когда я взглянул на учителя в последний раз, перед тем как его кремировали, он показался мне молодым и сосредоточенным, как будто по-ученически готовился к переходу на очередное, абсолютно новое конспиративное положение…

Я давно не был в редакции, поскольку переживал «творческий кризис». Я внушил себе, что поэтический дар очень быстро угасает, как пасхальная свечка. И вот ветер задул и мою свечу… В редакцию я вошел с чувством вины. Стихов у меня не было, а был лишь вопрос «куда дальше?».

— У тебя только одна дорога — поэзия. А для учебы — журналистика! Новая специальность. Профессия будущего.