Читать «Катерина Шпиллер» онлайн - страница 88

— Мама, мама… Я же всегда всё делала для тебя, старалась понравиться именно тебе, ужасно старалась, чтобы ты мной гордилась и хвалила меня. С самого детства, ма! Любое моё достижение я посвящала тебе, несла его тебе, делилась им с тобой. Правда, чувствовала, что тебе это всё было совсем не нужно, что ты настолько разочарована во мне с самого начала моей жизни, что я никогда не смогу убедить тебя в том, что достойна твоей любви. Но я всё равно старалась, мама…

Я любила петь и разучивала песенки под собственный аккомпанемент на пианино, помнишь? А помнишь, как я звала тебя, чтобы ты послушала моё пение — я так хотела погордиться перед тобой тем, что подобрала сложную мелодию и вполне хорошо исполняю песню… Но ты не приходила послушать, ни разу! „Пусть папа послушает“, — сухо отвечала ты. Тебе было не интересно.

Помнишь, как я сочинила романс на слова классика, как звала тебя, как хотела увидеть твоё удивлённое восхищение! Но вместо себя ты прислала папу. Ты так ни разу и не слышала это моё сочинение.

Я разучивала непростые танцы, сама придумывала сложные движения и мечтала показать тебе, как я умею танцевать, чтобы ты непременно знала: я умею задирать ногу до уха, как настоящая балерина! Ты этого так и не узнала, потому что ни разу не пришла посмотреть на моё представление.

И даже когда выросла, я продолжала всякий раз думать только и исключительно о твоей оценке моих побед. Стоило мне чего-то добиться в работе, как я неслась к тебе, бросая именно к твоим ногам свои трофеи. И даже мои влюблённости… Я ведь хотела тебе показать, что я, оказывается, достойна любви очень даже замечательных парней, чтобы ты гордилась мною… Идиотизм, да? Но зато правда.

К моему несчастью, ты не ценила никаких моих побед и достижений. Более того, была к ним удивительно равнодушна. Тебе было не интересно! Наверно потому, что ты была равнодушна ко мне самой, и я тебя раздражала. В любом случае, такое моё поведение выглядело смешно, глупо, бездарно и не было нужно никому, прежде всего — тебе.

Но знаешь, что интересно? Как только я избавилась от этого наваждения и перестала посвящать свою жизнь любимой маме, ты тут же встала на дыбы. Как только я посмела начать жить, не обращая внимания на твои реакции и твоё отношение, ты моментально взялась за оружие, дабы силой вернуть своё господство. А зачем, ма? Неужели тебе не хватало других слуг в твоей жизни?

Такой вот длинный монолог получился в моём сне. Я произносила слова, которые давно мечтала сказать в реальности, но говорила их спокойно, без сердца, не чувствуя гнева и обиды, просто перечисляла то, о чём часто думала раньше и что заставляло меня когда-то страдать. Ты вздыхала в моих объятьях, иногда вздрагивала и, в конце концов, всхлипнув, сказала:

— Я была идиоткой, доченька! Прости меня, мы теперь всё исправим, всё изменим. Я знала, что ты любишь меня и всё делаешь как будто для меня, знала! И принимала это, как должное, как погоду и природу, не дорожила этим и не ценила. Я вообще всё оценивала не так, неправильно: чёрное видела белым, большое — маленьким и так во всём. Всю мою жизнь… Но мы всё исправим, я теперь знаю, как нужно! А ты ведь мне поможешь, правда?