Читать «Катерина Шпиллер» онлайн - страница 51

— Не выдумывай!

— Это ты не лги и не говори, что не знала об этом! Знала! Я жаловалась тебе и на страхи, и на бессонницы, но тебя волновало только одно: какие у меня отметки! Превратила меня с детства в психопатку, в параноичку — учиться нормально я уже никогда больше не могла! И она же ещё меня упрекает… — тут Таська разрыдалась, вся затряслась, бросилась в коридор, накинула плащ и убежала к себе домой. Надо сказать, Антония тогда немножко испугалась: дочкин бунтарский крик был отчаянным и как бы последним. Писательнице показалось, что девка может и не вернуться уже никогда, не простить и затаиться. А вот это совсем ни к чему. Поэтому Антония на следующий же день сама позвонила Таське и «зализала» ситуацию всякими нежными словами, на которые дочь всегда была податлива, дура. В общем, обошлось. Тогда. Потом эта тема ещё не раз возникала в их ссорах, но Антония была тверда: она ни при чём. Она правильно воспитывала ребёнка, чтобы рос человек с чувством ответственности, старательный, не ленивый…

— Лжёшь… — устало отмахивалась Таська. — Тебе просто нужна была самая лучшая в мире дочь — со справкой, что она самая лучшая. Чтоб всем в нос тыкать, какая ты особенная мать. А справкой тогда мог быть только дневник, заполненный пятёрками и благодарностями от учителей. Только это тебе и было нужно…

С какого-то момента Антония даже перестала спорить с дочерью, по крайней мере, тет-а-тет. Какой смысл? Таська всё понимала и говорила верно. Пытаться врать ей — всё равно, что пытаться врать самой себе. Нехай так и будет, плевать. Всё равно никто и никогда со стороны в подобное не поверит. Масик? А что — Масик? Масик — это, как её, Антонии, рука или нога, живот или спина. Не будут же органы воевать с собственным хозяином. Для него как она скажет, так и будет. Масик не в счёт!

СЕКС В НАШЕЙ ЖИЗНИ

Сексуальная тема в литературе для Антонии была… как бы это верно выразить, чтобы, с одной стороны, не преувеличить, но в то же время, с другой, не дай боже, не преуменьшить её значение? Очень важной темой. С ударениями на все слова. Но в асексуальный и поневоле вегетарианский советский период темка была под запретом, будто бы вовсе и не было в нашей жизни такого явления, как секс, а литература была слишком высоким жанром, чтобы описывать этакую «грязь». Дети в стране рождались, любовь никто не отрицал, но плотская её составляющая очень по-средневековому была табуирована. Страстный поцелуй — это максимум, что мог позволить себе писатель в книге или, скажем, режиссёр в кино. «В общем, так они и жили: спали врозь, а дети были».

Но в реальной-то жизни никто врозь не спал! Ох, как спали, как спали друг с другом в Советском Союзе! Иногда где попало — в рабочих кабинетах, в подсобках магазинов, да хоть в лифтах… Если уж припирало, то ничто не могло остановить основной инстинкт строителей коммунизма. А в условиях труднодоступности внебрачного секса — ни тебе квартир, ни гостиниц, ничего вообще! — вопрос этот стоял всегда остро и возбуждающе. Поэтому говорили об этом много. Занимались этим в любое удобное, когда оно появлялось, время в любом удобном и даже неудобном, по случаю месте. Когда-то давно и сама Антония… Но это было в прошлой жизни. В очень далёкой и не московской. Весь столичный период в этом смысле был… пресным, скучным, ни разу не удовлетворительным. У Антонии остался только Масик, один-единственный Масик! Поэтому какие бы страсти ни кипели вокруг — в жизни знакомых, друзей, родни, — Антония уже много-много лет была просто наблюдателем, свидетелем, советчицей, но никак не участницей.