Читать «И ад следовал за ним: Выстрел» онлайн - страница 141

И хрен с ними.

Они любить умеют только мертвых.

Нет, они даже мертвых любить не умеют, они ненавидят всех, кто мешал или мешает.

Умереть, не создавая дискомфорта.

Он тщательно расчесал пробор, усмехнулся. Остатки прежней роскоши. Аккуратно, стараясь не пораниться, выбрился старым “жилеттом”. Надел любимый твидовый пиджак, натянул белые брюки для форса, потер пистолет и положил его в карман. Осмотрел в последний раз комнату и вышел на улицу.

Парк, продуваемый ветром, встретил пением листьев, он все удалялся и удалялся, пока не добрел до полянки.

Жаль, что не завел собаку. Хотя… Бедная собачка потом выла бы, скучала.

Ни о чем не надо жалеть.

Все было прекрасно, могло быть и хуже.

Примечания

1

Я не пою аллилуйю овсянке, хлебным сосискам, яичнице с беконом и прочим безднам английской кухни, но ведь англичане всегда умели поесть на французский или на тот же итальянский манер. Существовали неторопливость, привередливость (по несколько раз отсылали вино), joi de vivre, наконец!

2

И во всем виноват прощелыга Ле Корбюзье, который чуть не разрушил Кремль ради своих уродств, которые, увы, ныне охватили весь мир.

3

“Дурак” по-турецки означает “стой”, и это весьма важно для читателя, не знающего турецкого.

4

Чудесный романс одного эмигранта:

“Мой попугай Флобер…

Он все поет «люблю, люблю, люблю»

И плачет по" французски”.

5

Не монолог ли это короля Лира, озверевшего от подлости своих дочерей?

6

От этой пасты гордых болонцев тяжелеет живот и чудится нищета собственной старости. Как у Георгия Иванова:

Бредет старик на рыбный рынок

Купить полфунта судака.

Блестят мимозы от дождинок,

Блестит зеркальная река.

Никто его не пожалеет,

И не за что его жалеть.

Старик скрипучий околеет,

Как всем придется околеть…

7

Пресса захлебывалась и превозносила прелести царского строя, а я почему-то вспомнил фото заспиртованной головы убийцы генерала Лауница, выставленной для опознания в Санкт-Петербурге.

8

В голове звучал стих Эдварда Лира на мотив детской песенки:

Так он умер, Дядя Арли,

С голубым сачком из марли,

Где обрыв над бездной крут;

Там его и закопали

И на камне написали,

Что ему ботинки жали,

А теперь уже не жмут.

9

Это напоминало рекламу некоего сексуального препарата, увиденную потом на родине: радостный мудозвон с пучком соломы, застрявшей аж в заднице после утех на сеновале, шагает по улице, а на него тоскливо взирает крысоподобный импотент.