Читать «История России. XX век» онлайн - страница 39

Консервативные круги предупреждали царя об опасности конституционного эксперимента, полагая, что любое избранное представительство может превратиться в Учредительное собрание и изменить основополагающие принципы государственного устройства. Эти опасения разделял царь, и они стали главным побудительным мотивом издания новой редакции «Основных законов…» до открытия Думы. В то же время глава кабинета С.Ю. Витте, в первые месяцы своего премьерства обуреваемый прекраснодушными мечтами, старался уверить Николая II в том, что Дума послужит ему «опорой и помощью». Однажды, в самом конце 1905 г., царь не выдержал и заметил: «Не говорите мне этого, Сергей Юльевич, я отлично понимаю, что создаю себе не помощника, а врага, но утешаю себя мыслью, что мне удастся воспитать государственную силу, которая окажется полезной для того, чтобы в будущем обеспечить России путь спокойного развития, без резкого нарушения тех устоев, на которых она жила столько времени». Реальность не подтвердила этих ожиданий.

Введение представительных государственно-правовых институтов и либерально ориентированных общественных порядков нельзя было не заметить, но их не замечали. Не хотели замечать. Левые — потому, что эволюционное развитие не отвечало их стратегическим целям и главной из них — сокрушению монархической государственности и утверждению левой доктрины в качестве господствующей. Правые — в силу того, что, как они полагали, новые порядки и учреждения ведут к разрыву с русской исторической традицией и приведут с неизбежностью к крушению исторической России. В начале 1906 г. руководство самой массовой организации правых — «Союза русского народа» — рассылало по всей стране воззвание под характерным названием «Самодержавие или конституция?», где говорилось, что «истолковывать законы о Государственной думе и Манифест 17 октября как введение конституции (парламентского строя) для России и отказ государя от самодержавия могут только люди, желающие взять государственную власть в свои руки».

Как это часто бывало в истории (и не только российской), крайне правые и крайне левые силы в борьбе за достижение своих политических целей нередко по существу становились союзниками (вне зависимости от фразеологии политических программ). Так получилось и в данном случае: по совершенно разным причинам и те и другие с резким неприятием относились к новому правительственному курсу. Но существовали ли общественные силы и течения, понявшие и поддержавшие направление, эволюцию государственности, одобрившие конкретные политические шаги руководства страны? Такие силы имелись, однако они были разрознены и в общем-то политически значимой силой их и назвать-то нельзя. Позже, в период Третьей думы, появились партии («Союз 17 октября») и фракции (националисты), выказывавшие правительству поддержку (далеко не безусловную), но вне стен Таврического дворца общественная симпатия ощущалась весьма слабо. Главные законодатели либерального общественного мнения, самые именитые творцы либеральной моды настроены были критически.